Послание из прошлого. Зарница

Белов положил ручку на сгиб блокнота. Он сам хотел бы это знать, и пока картина, которая открывалась перед ним, говорила, что так оно, скорее всего и есть. А если ко всему прочему прибавить исчезновение детей, о котором, он, разумеется, помалкивал, то ситуация и вовсе выглядела чрезвычайной.

— Вы не помните точно номер дома, который упоминался в записи?

— Тридцать два. Дом тридцать два. Просто мне тридцать два года, вот… я подумала, надо же, какое совпадение.

— А как вы объяснили себе, что, прослушивая запись утром, вы не обнаружили голос?

Маша помолчала. Все произошедшее той ночью и утром вспоминались ей словно в горячечном бреду.

— Если честно… я не знаю. Я думала, мне все это приснилось. Показалось… я так хотела услышать голос мужа, что… в общем… я решила, что сама все это придумала.

— Понимаю… — мягко сказал Белов и пододвинул ей стакан воды. Дождавшись, пока женщина сделает пару глотков, он спросил: — А где же сам магнитофон?

Маша встрепенулась.

— В то же утро я отнесла его в комиссионку и к вечеру он был продан.

Белов вытаращился на нее, словно не веря своим ушам.

— Как это… в комиссионку? С чего вдруг? Это же такая ценная вещь…

Маша кивнула.

— Да, ценная. Но мы с Витей решили, что лучше купим ему спортивный костюм и немного отложим.

— Адрес, адрес комиссионки! — чуть ли не вскричал Белов.

— Это на Ткацкой, там, где я работаю, — от испуга Маша побелела. — Ткацкая, тридцать шесть, прачечный комбинат, а с торца комиссионный магазин.

— Извините, я… — осекся Белов. — Я просто…

Маша кивнула.

— Я понимаю.

— Значит, его купили?

— Да, утром я сдала магнитофон в комиссионку, а вечером зашла, чтобы посмотреть и его уже продали. Я очень удивилась, потому что цена была не маленькой.

— Сколько вы запросили?

— Триста пятьдесят рублей.

Белов записал цифры в блокнот.

— Возможно, — начал он, — что бобины, которые использовались для записи, раньше уже были в употреблении, вы же знаете, что на пленку можно записывать много раз. И Витя случайно услышал кусок того, что осталось от старой записи. Я пока не могу сказать, насколько это важно, нужно все проверить. Но ясно одно, и я хочу вас успокоить — ваш сын здесь точно ни причем. Ведь не он же принес в дом эти бобины.

— Нет конечно, — вздохнула Маша. — Это муж… он купил магнитофон и все остальное… нарадоваться не мог.

— Ну вот. Так что не переживайте. — Белов посмотрел на часы. — Пожалуй, я у вас немного задержался. Нужно бежать. — Он вырвал страничку из блокнота, написал свой рабочий и домашний номера телефонов. — Если что-нибудь вспомните, неважно что, но вам покажется, что это может относиться к делу, звоните днем и ночью.

Он поднялся, за ним встала и Маша.

— Спасибо за чай, Мария Павловна. Вы мне очень помогли. И… — он посмотрел на время, — скоро уже Витя приедет! Как раз успеет на фильм вечером, фантастику «Петля Ориона» будут показывать по первой программе.

— Да какой там фильм, — смущенно улыбнулась Маша. — Завтра в школу!

— Путь посмотрит, скажите, Белов посоветовал!

— Хорошо, скажу.

Они попрощались и Белов вышел, обуреваемый мыслями, когда вдруг дернулся и задержал рукой почти закрывшуюся дверь.

— Простите, Мария Павловна…

Она взглянула на него со смешанными чувствами удивления, затаенного страха и надежды, будто бы он за эту секунду мог что-то узнать.

— Да?

— Скажите, у вас есть небольшая фотография мужа?

Она замешкалась, видимо, хотела спросить — зачем, но не стала.

— Да, конечно. Сейчас принесу.

Через пару минут она вернулась с небольшой черно-белой фотокарточкой, отпечатанной в домашней фотолаборатории. На фоне плаката «ПУСТЬ КРЕПНЕТ СОВЕТСКО-АФГАНСКАЯ ДРУЖБА» стояли двое мужчин — один высокий, худой, в очках, Белов почему-то сразу подумал, что он из гражданских, на его плече висела камуфляжная сумка, похожая на походную аптечку, а рядом с ним — плотный молодой человек с автоматом и пулеметными лентами. Белов сразу узнал его — фотографию этого парня он видел в квартире.

— Это он, справа, — коротко сказала женщина.

Белов кивнул.

— Я возьму на пару дней. Разумеется, с возвратом.

— Конечно, если это поможет.

Маша не рискнула спросить, как ее погибший в Афганистане муж связан с потасовкой в школе — но уточнять не стала. В глубине души она понимала, что статный и вежливый следователь просто не может рассказать ей всего, что знает. Тайна следствия, так, кажется, это называется.

— А этот человек рядом с ним на фотографии… вы случайно его не знаете?

Маша покачала головой.

— К сожалению нет. Леша прислал эту фотографию за месяц… до того, как… вероятно, сослуживец…

Белов опустил голову.

— Извините. Спасибо вам. Вы мне очень помогли.