Послание из прошлого. Зарница

— Ты… ты где это взял? Это же настоящая… настоящая книга… это же… — опять послышался всхлип, невнятное клокотание в груди, вздох… — Мне… мне этот чертов крест… мне он каждую ночь снится! Вы где⁈ Вы далеко ушли? Стойте! Остановитесь! Подождите меня!!! — Виктор медленно опустил руку с телефоном, потому что кричали не в трубку — кричали по-настоящему. Он повернулся и увидел «Роллс-Ройс» с распахнутой дверью и бегущего что есть мочи толстого, неуклюжего человека с редкими волосами, распахнутым пиджаком и болтающимся под сбившейся рубашкой пузом. На ходу человек вытирал лицо и, не разбирая дороги, расталкивая прохожих, словно вслепую бежал прямо за ними. Ноги его подгибались неуклюже и смешно, будто бы бежал он от какого-то страшного монстра, но монстр догонял и человек понимал это, отчаянно размахивая руками и открыв рот в немом крике. Глаза его бешено вращались.

— Пожалуйста… подождите меня!!!

Виктор почувствовал, как Лена сжала его руку.

— Что там было? — спросила она. — На той бумажке, что ты ему дал. Что это за книга?

Глава 26

1941 год

Позади мелькнула тень, звук растягивающейся дверной пружины в мрачной подворотне заставил его резко обернуться, но тень пропала, а дверь так и не хлопнула, — зато сердце застучало как паровой молот.

Небо прорезали тонкие световые лучи. Перекрещиваясь, они напоминали гигантские шпаги, а их хаотичное мельтешение означало только одно — схватка с врагом не на жизнь, а на смерть идет прямо сейчас: незримая, жуткая, прямо над головами, жилыми домами, заводами и московскими парками. Тут же взвыли сирены воздушной тревоги, где-то совсем близко заработали зенитки. Гул реющих в черной вышине невидимых бомбардировщиков сковал его разум, парализовал волю. Он даже забыл, что давным-давно дрожит от холода, а раненую ногу сводит судорогой и он, сжав зубы, подволакивает ее, точно какой-то калека.

— Быстрей, быстрей! — в темноте Шаров не заметил, что девушка перед ним остановилась, открыла дверь подъезда и юркнула вовнутрь. Оглянувшись, он не обнаружил ее и слегка запаниковал, — где-то в далеком и темном уголке сознания мелькнула мысль: «Она испугалась меня и убежала! А что ты еще хотел от девушки?».

«Где же она⁈» — Шаров вновь обернулся. Темная громада дома с одной стороны, точно такая же — с другой. Ни единого светлого окошка, будто бы Москву накрыла жуткая хмарь. Враз обесточились все электростанции и люди превратились в серые бестелесные тени, скользящие наугад в дрожащих от ветра потемках.

— Андрей! Андрей, где же вы? Сюда! — вдруг услышал он знакомый голос и, обрадовавшись, обернулся.

Подъезд оказался всего в полутора метрах — но он его в упор не видел.

«Как же страшно! Не передать словами…», — мелькнула у него мысль и снова он удивился каким-то отстраненным осознанием того, что никогда раньше ему не было так страшно и жутко, хотя было, что вспомнить и в армии, да и вообще, в жизни.

Перед стартом бывало страшно, да, но это совсем другое состояние — наполненная адреналином, будоражащая атмосфера стадиона, свист и подбадривающие крики болельщиков на трибунах, бликующие зрачки телевизионных камер — все это заставляло его трепетать, наполняться энергией, воодушевлением, предчувствием борьбы и… победы! Что бы там ни говорили о том, что главное участие — его интересовала только победа.

Но здесь… и не пахло стадионом. Здесь все было по-настоящему. По-настоящему прямо над ними к центру города пытались пробиться ревущие бомбардировщики. Некоторые из них отворачивали от плотного огня зенитчиков и сбрасывали бомбы прямо над их головами — Илья вдруг увидел, как на соседнем доме вспыхнула крыша — закричали люди, которых осветила эта вспышка. Что они там делали, на этой крыше?

Пока Света тянула его за рукав спортивного костюма, он завороженно следил за их действиями.

Видимо, бомба пробила крышу и застряла в ней — мужчина, в руках которого он заметил то ли лопату, то ли лом, пытался ее извлечь. Бомба шипела как змея и горела ослепительно ярко — так что даже снизу было больно на нее смотреть — а каково же тогда им там, наверху?

Он вдруг почувствовал непреодолимое желание броситься им на помощь — потому что их там было всего двое, причем второй, судя по всему — подросток. Шаров слышал его высокий срывающийся голос.

— Подожди, Света, подожди! Там же пацан! — выкрикнул Шаров, махнув рукой куда-то вверх.

— У вас же нога… — взмолилась она, но удержать его не смогла.

Он вырвался и побежал к темной громаде дома, одним махом перепрыгнул через свежий ров, едва не провалившись в него и в два шага очутился возле неприметного подъезда — двери были распахнуты, но на лестничной клетке царила тишина. И темнота. Сверху доносились сдавленные крики, стук ботинок по кровле и все это перекрывало коварное, злое, всепоглощающее шипение, будто бы гигантская змея, разинув пасть, кинулась с небес и вот-вот поглотит и дом, и Москву и вообще все вокруг.

— Держитесь, — крикнул он наверх. — Сейчас!