Послания

Если согласен ты с ним, что большому и малое в помощь.

Нежных ребяческих уст лепетанье поэт исправляет,

Слух благовременно им от речей отвращает бесстыдных;

После же дух воспитает им дружеским он наставленьем,

Душу исправит, избавив от зависти, гнева, упрямства;

130 Доблести славит дела и благими примерами учит

Годы грядущие он; и больных утешает, и бедных.

Чистые мальчики где с непорочными девами взяли б

Слов для молитвы, когда б не послала им Муза поэта?

Молит о помощи хор и чует присутствие вышних,

Просит дождей он, богов ублажая мольбой, что усвоил,

Гонит опасности прочь, отвращает угрозы болезней,

Мирного он жития и плодов изобилья испросит:

Песня смягчает богов и вышних равно, и подземных.

Встарь земледельцы - народ и крепкий, и малым счастливый

140 Хлеб уберут лишь с полей, облегчение в праздник давали

Телу и духу, труды выносившим в надежде на отдых:

С теми, кто труд разделял, и с детьми, и с супругою верной

В дар молоко приносили Сильвану, Земле - поросенка,

Гению - вина, цветы за заботу о жизни короткой.

В праздники эти вошел Фесценнин шаловливых обычай:

Бранью крестьяне в стихах осыпали друг друга чредою.

С радостью вольность была принята, каждый год возвращаясь

Милой забавой, пока уже дикая шутка не стала

В ярость открыто впадать и с угрозой в почтенные семьи

150 Без наказанья врываться. Терзались, кто зубом кровавым

Был уязвлен уж; и кто не задеты, за общее благо

Были тревоги полны; но издан закон наконец был:

Карой грозя, запрещал он кого-либо высмеять в злобной

Песне, - и все уже тон изменили, испуганы казнью,

Добрые стали слова говорить и приятные только.

Греция, взятая в плен, победителей диких пленила,

В Лаций суровый внеся искусства; и так пресловутый

Стих сатурнийский исчез, неуклюжий, - противную вязкость

Смыло изящество; все же остались на долгие годы,

160 Да и по нынешний день деревни следы остаются.

Римлянин острый свой ум обратил к сочинениям греков

Поздно; и лишь после войн с Карфагеном искать он спокойно

Начал, что пользы приносят Софокл и Феспис с Эсхилом;

Даже пытался и пьесы достойно их он обработать;

Тем угодил себе он, по природе возвышенный, пылкий:

Дышит трагическим духом и счастлив, и смел он довольно,

Но неразумно боится отделки, считая постыдной.

Кажется, - если сюжет обыденный, то требует пота

Меньше всего; между тем в комедии трудностей больше.

170 Ибо прощают ей меньше гораздо. Заметь ты, насколько

Плавт представляет характер влюбленного юноши плохо,

Также и скряги-отца, и коварного всадника роли;

Как он, Доссенну подобный, выводит обжор-паразитов,

Как он по сцене бежит, башмак завязать позабывши:

Ибо он жаждет деньгу лишь в сундук опустить, не заботясь

После того, устоит на ногах иль провалится пьеса.

Тех, кто на сцену взнесен колесницею ветреной Славы,

Зритель холодный мертвит, а горячий опять вдохновляет.

Так легковесно, ничтожно все то, что тщеславного мужа

180 Может свалить и поднять... Прощай, театральное дело,

Если, награды лишен, я тощаю, с наградой - тучнею.

Часто и смелый поэт, устрашенный, бежит от театра,

Ибо - сильнее числом, а доблестью, честью слабее

Неучи все, дураки, что решить дело дракой готовы,

Всадник коль против того, - посреди они пьесы вдруг просят,

Дай им медведя, бойца: вот этих народец так любит!

Впрочем, у всадников тоже от уха к блуждающим взорам

Переселились уж все наслажденья, к забавам пустячным.

Тут на четыре часа открывают завесу иль больше:

190 Конницы вот эскадрон, пехоты отряды несутся,

Тащат несчастных царей, назад закрутивши им руки;

Вот корабли, колесницы спешат и кареты, коляски:

Тащат слоновую кость и добычу при взятьи Коринфа.

Если б был жив Демокрит, посмеялся б наверно тому он,

Как это помесь пантеры с верблюдом, животным ей чуждым,

Или пусть белый то слон, привлекают вниманье народа;

С большим бы он любопытством смотрел на народ, чем на игры

Ибо ему он давал бы для зрелища больше гораздо;

"Драм сочинители - он бы наверно подумал - осленку

200 Басенку бают глухому". Каким голосом, право, было б

Шум одолеть вмоготу, что народ наш поднимет в театре?

"Воет - сказал бы он - лес то Гарганский иль Тусское море" _

Смотрят все с гамом таким на борцов, на искусство богатых

Тканей из стран иноземных: как только окутанный ими

Станет на сцену актер, - ладоши сейчас же бушуют.

"Что-нибудь он уж сказал? - Да ни слова. - "Так нравится что ж им?"

- Шерсть, что окрашена в пурпур тарентский с оттенком фиалок.

Ты не подумай однако, что, если другие удачно

Сделают то, чего сам не могу, я хвалить буду скупо:

210 Знай - как того, что ходить по веревке натянутой может,

Чту я поэта, когда мне вымыслом грудь он стесняет,

Будит волненье, покоит, иль ложными страхами полнит,

Словно волшебник несет то в Фивы меня, то в Афины.

Долю вниманья и тем удели, что читателю лучше

Ввериться склонны, чем несть униженья от зрителей гордых,

Если желаешь ты храм Аполлона достойно наполнить

Книгами и заодно уж пришпорить и бодрость поэтов,

Так чтоб охотнее в рощи они Геликона стремились.

Правда, поэты, мы сами творим много зла себе часто:

220 Свой виноградник рублю, если только тебе подношу я

Книгу, когда ты устал или занят; когда мы в обиде,