Посланник

Мы все же не стали закапывать павших лошадей, чтобы не терять время, и вышли в путь. Сегодня мы должны были пересечь условную границу с Абиссинией. Наконец дошли до высохшей реки, кое-где были лужицы воды, и лошади принялись оттуда пить, но подошедший Хаким сказал, что нужно рыть ямы в песке и тогда они наполнятся более чистой водой. Оставили пленных под присмотром казака рыть копанки и занялись обустройством лагеря на абиссинском берегу. Потом я спустился к воде, казак показал мне что-то найденное в выкопанном песке. Это был небольшой самородок весом граммов десять. Я сказал, что как только распакуем мой денежный ящик, я его выкуплю за золотую монету по весу, это золотой самородок и он поможет рудознатцам оценить качество здешнего золота.

Отломил кусок засохшей глины и увидел ближе к поверхности мельчайшие золотые крупинки, блеснувшие на солнце. Такие трудно намыть лотком – они из-за малого веса просто не осядут на дно и, скорее всего, вода просто понесет их дальше, а ведь я читал, что сейчас добывают золото даже из старых отвалов, используя химические методы обогащения: амальгамирование – растворение золота в ртути и использование цианидов, дающих с золотом растворимые соли. Естественно, что оба метода крайне вредны как для самих старателей, так и для окружающей среды. В Сибири двадцать первого века есть целые большие реки, где все живое убито отходами с обогатительных фабрик. Года два назад я прочитал про метод получения золота даже из неперспективных руд с помощью его реакции с хлором, надо будет поговорить с рудознатцами Черновых, ведь Эфиопия богата золотом, а моют его крайне примитивным методом – обычными лотками, хотя уже известны механизмы, приводимые в действие водяными колесами – дробилки, флотационные установки и все то, что и сейчас применяется на горно-обогатительных фабриках при механической подготовке руды к промывке. Вот где изобретать и изобретать, надо только свою жилу у Менелика выкупить – и вперед. Да и самому негусу подсказать, что за золото можно покупать в Европе и САСШ все что угодно, в первую очередь машины и станки, нанимать специалистов для работы и обучения местного персонала.

Подошел к Бякову, которому велел делать кроки нашего пути и попросил посмотреть, где мы перешли реку. Лучше бы я этого не делал. Этот, с позволения сказать, офицер, понятия о картографии не имел и найти, в случае чего, дорогу назад, по его каракулям было бы невозможно. Отобрал у него бумажки, отметил, где на карте север, нарисовал стрелочку и пометил место, где пересекли реку. Потом пошел к Стрельцову, отдал ему компас и велел составлять кроки самому, все же дальше абиссинская территория, и Хаким возражать не должен, если мы нарисуем дорогу, где идем. Я посмотрел карту полковника, там были нанесены оба колодца, так что «белым пятном» остался только уход Хакима от предполагаемой погони.

На следующий день я увидел, что утром два гвардейца поскакали на лошадях вперед по дороге, сообщить расу о том, что мы благополучно пересекли границу. Вскоре показалась каменная башня с казармой – абиссинская застава. Солдаты были в мундирах, но босые, они выстроились в ряд, и начальник отдал нам честь. Нечипоренко, ехавший впереди колонны, сделал то же самое. Сегодня мы проследуем деревню Арту. Хаким сказал, что там много горячих источников с самой разнообразной водой, но воду для еды и питья надо набрать в деревенском колодце, так как вода из источников дальше деревни содержит много солей, имеющих слабительный эффект, тогда придется стоять сутки и ждать, когда действие минеральной воды пройдет, а лошади вообще плохо переносят такую воду и ослаблены переходом, поэтому могут умереть.

Так и сделали, в деревне местный староста встретил нас блюдом с инджирой – большими блинами из муки сорго темного цвета, похожими по виду на гречневые, но со специфическим вкусом. Инджира – основное мучное блюдо абиссинцев, их национальная еда, поэтому такой обычай очень напоминает наш хлеб-соль. Казаки, соскучившиеся по печеному после сухарей и галет, быстро расхватали «блины», правда, потом выяснилось, что не всем они понравились. Я предупредил, чтобы ни в коем случае не бросали инджиру на землю – это признак большого неуважения, не хочешь есть – спрячь в карман, мулу потом скормишь. Я оставил старосте пять талеров в подарок (оправданный «бакшиш») за хлеб и воду, и мы простились, довольные друг другом. Я понял, что посланные к расу офицеры уже предупредили всех, что едет русский посол рас Искендер и дочь раса Мэконнына, поэтому нас везде будут встречать абиссинским хлебом-солью.