Посланник

— Петр Степанович, в Японии есть очень малоизвестная легенда о небесном самурае. Эта легенда передается из уст в уста только тем лицам, которые достигли самого высшего дана в боевых искусствах. Легенда гласит, что наступит время и на землю придет человек, непревзойденный мастер боевых искусств. Его победить нельзя, ибо он может сразиться сразу со всеми мастерами и убить их. Поднять руку на небесного самурая — большой грех. Сделавший это должен подвергнуть себя пожизненным мучениям. Так гласит легенда и эту легенду знают, как я уже говорил, очень немногие. Разглашение легенды карается смертью, лишь только один человек может говорить о ней свободно. Акено, — обратился Посланник к задержанному, — скоро приедет следователь, и ты ему все подробно расскажешь.

— Слушаюсь, господин, — задержанный вновь склонился ниц.

— Боль в ногах уйдет через полчаса, и ты сможешь ходить. Но кости твоих рук не срастутся никогда и станут твоим наказанием.

— Слушаюсь, господин.

Посланник вызвал охрану, и они унесли задержанного на первый этаж в смотровую. Там его допросит следователь.

— Так ни черта и не понял — что за бред вы несли? — поинтересовался Суманеев.

— Это не бред, Петр Степанович, рассказываю по порядку и коротко. Подробности потом у следователя прочитаешь, Акено Мураками расскажет все.

— Какой Мураками, причем здесь японцы — это же русский мужик, разве по лицу не видно? Личное дело и фотография есть. В чем сомнения, Николай Петрович?

Суманеев действительно ничего не понимал и кроме того его напрягала мысль о проколе.

— Мураками завербовали давно и использовали как инструктора спецназа ЦРУ. Его безупречный русский язык постоянно наталкивал руководителей Лэнгли на определенные мысли. Сосед Акено в Японии женат на русской женщине, поэтому Мураками знал русский с детства. Пройдя курс подготовки разведчиков, он стал одним из перспективных сотрудников отдела по бывшему Советскому Союзу и Восточной Европе. — Посланник прикурил сигарету и продолжил рассказ. — Когда убили Тихонова, бывшего майора КГБ, Мураками сделали несколько пластических операций, и он стал Тихоновым. Если бы вы сравнили отпечатки пальцев из личного дела и рост, а он у них разный, то поняли бы сразу, что проверяемый объект далеко не Тихонов. Ладно, у вас не было отпечатков пальцев этого Мураками, но на рост вы должны были обратить внимание. У них разница в двенадцать сантиметров, это очень существенно. Посмотрели фотку и успокоились — дилетантизм какой-то, Петр Степанович, не находите?

Суманеев вздохнул и словно осунулся внешне.

— Да, вы правы, Николай Петрович, теперь я все понял. Промах мог привести к тяжелейшим последствиям, Бортовой не простит мне его.

— Петр Степанович, — улыбнулся Посланник, — никто не собирается сообщать Бортовому о случившихся событиях. Зачем мне новый начальник УФСБ, что он лучше будет? Вряд ли, а мы с вами сработались, я ведь тоже не сахар. Поэтому директору информацию сообщите вы. Мураками все расскажет на следствии в подробностях и даже останется доволен, что в материалах дела не зафиксируют легенду о небесном самурае. Небесный самурай для мастера боевых искусств не чтимый учитель, это намного выше, что-то от Бога. Спросите — причем здесь я?

— Конечно.

— Я задерживал Мураками, не охрана, и спас от смерти двух офицеров Фролова. Я сломал ему кости на руках и ненадолго травмировал ноги. Вначале он считал это случайностью, а меня учеником мастера Кенсиро Сакамото. Помните, в разговоре упоминалась эта фамилия и имя?

Суманеев согласно закивал головой, а Посланник продолжал:

— В Японии всего два лучших мастера-учителя боевых искусств. У одного учился Мураками, второй Кенсиро Сакамото. Акено посчитал, что я ученик Кенсиро, а когда я сказал ему, что мне нечему учиться у Сакамото и, помня те, ему неизвестные приемы рукопашного боя, которыми он был повержен, он пришел к однозначному выводу о небесном самурае. Рассказ о легенде, известной лишь самым лучшим бойцам из избранных, полностью убедил его в том, что я и есть тот, который когда-то должен прийти в этот бренный мир. Японцы очень чтят традиции и верят в легенды. Мураками никогда не простит себе, что поднял на меня руку и все расскажет. Я для него сейчас высшая власть, закон и господин.

— Смотрю на вас, Николай Петрович, и не перестаю изумляться. Конечно, что такое знание приемов рукопашного боя и малоизвестных японских легенд в сравнении с тем, что вы уже сделали для России? Ничего. Но этому "ничего" стоит поудивляться.

Генералы спустились на первый этаж в комнату для досмотра. Мураками уже оказали первую медицинскую помощь: наложили шины на сломанные кости рук, боль стихла, и он давал показания следователю.

Мураками упал на колени и опустил голову вниз перед Посланником.

— Встань, Акено, — приказал Посланник.

Он встал, но голову все равно держал в поклоне.

— Ты должен сказать следователю, что тебя задержала охрана.

— Охрана слишком слаба, господин, она не могла меня задержать, — возразил Мураками и склонил голову еще ниже.

— Ты должен сказать именно так. Непосвященные не должны знать обо мне.