Посланники Обители. Громовое колесо

М-да. Четыре кровати. Ровно по количеству персонажей, уже вставших на постой и коротавших теперь здесь свои дни. Интересно, а для нас с сатиром срок пребывания в этом каземате более трёх часов, озвученных майором, вообще, предусматривается? Или нет? Или нам на полу спать придётся? Ну, даже обидно как-то. И пусть вот лично я в узилище долго задерживаться не собираюсь. До ночи так меня уже точно здесь не будет. Как, само собой понятно, и рогатого тоже. И всё равно – обидно!

Впрочем, пока обиды в сторону. Следует разобраться сначала с местными аборигенами. Может, они добрые. И с радостью уступят нам свои места, которые лучшие места, само собой. Не знаю, правда, совсем не знаю, какое место лучше – вверху или внизу. Не спал никогда на двухэтажных кроватях. Да, то не важно, с другой стороны – сверху ли, снизу ли…. Пускай с этим туземцы-миляги сами определяются.

Правда, если всё же говорить с самим собой честно, следовало признать – на добрых местная братва как-то не смахивала. От слова “совсем”.

Судите сами. У противоположной от нас стены, между кроватей стояли четыре бритых налысо амбала в полосатых тюремных робах. Робах, что нисколько не скрывали бугрящиеся по всему телу мышцы. Да, у этих здоровяков не только мышцы, всё было большое! И руки, и ноги, и зубы, и пальцы, и даже мясистые уши. Только глазки были маленькие. Красные, свирепые, немигающие глазки, смотрящие с ненавистью на нас. Можно назвать таких ребят добрыми? Думаю, ответ очевиден. Ну, для тех, кто в каске, добавлю ещё к описанию, кривящиеся в бешенстве и злости пухлые губы троих бугаев. Четвёртый ещё просто не успел убрать с лица косую ухмылку. Видимо, именно этот герой и взял на себя труд приветствовать новых гостей сего славного дома.

- Что? Языки проглотили? – всё также коряво ухмыляясь, произнёс четвёртый, и стало понятно, что действительно именно он взял на себя труд общаться с нами. – Или манерам не обучены? Так это мы сейчас поправим. Не волнуйтесь. В один миг поправим.

Откладывать в долгий ящик своё обещание мордоворот не стал. Как не стал и дожидаться ответа от нас. Думаю, скорее даже – уверен, тот ответ ему и нужен-то не был. Если бы я или сатир что-то и промямлили в своё оправдание, не поменялось бы ровным счётом ничего. Прущий на нас бугай, закатывающий по пути рукава робы, ни на секунду не задержался бы, дабы осмыслить наши слова. Его, казалось, уже вообще ничто не могло остановить.

Очень на то похоже, что обещанное для нас с рогатым развлечение началось. Началось без особых прелюдий, как говорится – с места в карьер. Разве что, режиссёр сей потехи не учёл одного небольшого нюанса. Уготованные нам с Орисом роли безропотных жалких тварей, кинутых в логово гиен на заклание, мы не готовы были принять. Никак не готовы.

Но, не подумайте! Нет! Совсем отказываться от участия в подготовленном уже представлении мы, конечно, не собирались. Да и следовало узнать, во-первых, что это за театр такой, куда нас пригласили лицедействовать, а, во-вторых, ближе познакомиться с остальными участниками труппы. Плохо, конечно, что знакомиться приходилось уже во время самого действа, но да что здесь поделаешь? Другого выбора нам не предоставили.

Я вздохнул, встряхнул руки, взглядом остановил двинувшегося было вперёд сатира и сделал шаг вперёд навстречу взбесившемуся мордовороту сам. Не забыв перед тем, само собой, сбросить нисколько не идущую мне маску кроткой овечки, преобразившись, таким образом, совершенно, до неузнаваемости.

Бугай, который “четвёртый”, так и не понял, что сценарий празднества претерпел коренные изменения. Он по-прежнему считал себя непобедимым героем, что тут же и попытался доказать, по пути настолько широко размахнувшись правой рукой, словно намеревался с одного-единственного удара вышибить из меня весь дух. Только ударить у него уже шансов не было никаких.

Я успел сделать ещё один шаг вперёд. Левой ногой. И продолжая движение, правой, что есть силы, вмазал между ног подоспевшему ко мне мордовороту. Громила охнул и начал сгибаться, пытаясь одновременно обхватить руками больное место. Но и здесь не преуспел. Точнее, не успел. Я отвёл всё ту же правую ногу чуть назад, согнул её и резко двинул колено вверх, навстречу опускающейся голове несчастного. Раздался характерный хруст сломанного носа, и мордоворот, воя от боли и не зная за что теперь-то схватиться, отлетел назад к своим собратьям. Я, в свою очередь, тоже вернулся обратно и встал опять рядом с Орисом.

- Растёшь, братец, – повернувшись ко мне, одобрительно покивал головой сатир. – Почувствовал силу, гляжу. Хорошо это.

- А куда деваться? – пожал плечами я. – Тут или ты, или тебя. Третьего, похоже, не дано. Способствует это, знаешь, развитию.

- Ну, так-то да, конечно, – успел ещё хмыкнуть рогатый.