После России

— Кроме работы в «Литературной России», где занимался писанием статей, я опубликовал только один рассказ. За два года работы егерем написал «Школу для дураков». Однажды в киоске я купил журнал «Жизнь слепых». Смотрю, объявлен литературный конкурс на лучший рассказ. И я написал про слепого капитана, который живет на берегу моря, — одинокий, заброшенный человек, беседует только со своей кошкой. Странный, наивный рассказ, но он получил первую премию. Рассказ, конечно, изуродовали. Этот опыт стал последней каплей моего терпения. Подстраиваться под литчиновников я не хотел и не мог. И решил, что жить здесь больше не смогу.

Сейчас же я чувствую, что Россия должна измениться, она уже меняется. Этого времени я ждал и знал, что оно придет. Когда оно наступило, я ощутил его почти физически, ощутил как бы волну нового времени, эта волна совпала с началом перестройки.

Нашему литературному поколению пришлось туго, поэтому нас почти нет. Тяжелый каток реализма, давления писателей-реалистов, соответствовавших времени, своими тяжелыми грузными томами-телами сместили нас в сторону. Сместили, но, слава богу, не раздавили. И вот сейчас, быть может, нам выпал шанс, когда само время поможет нам проявиться именно здесь, на родине, а не за границей. Быть может, мы что-то успеем здесь сделать…

В основу этого интервью положены и другие беседы с писателем, состоявшиеся летом 1989 года. Саша прожил в Москве и под Москвой больше года. Съездил в Грецию, там вроде бы сгорел его домик, сгорели рукописи. Соколов дал несколько интервью нашим газетам и журналам, выступал по телевидению. Подготовил к печати несколько своих книг. По-видимому, написал новый роман или повесть. В последнее время он скрывался ото всех, порой его невозможно было найти.

А у меня в голове все время сверлило: «Уедет или не уедет?» Вроде бы так резко вспоминал о Западе, об Америке, крушил авторитеты. И вот узнаю: уехал. Куда? Не знаю. Надолго? Может быть, его здесь что-то смутило? А может, поглядев на перестройку и нашу гласность, решил не искушать судьбу? Кто знает.

Июнь 1989 г.

«ЗАЙДЕМ К КАМКИНУ?»

Беседа с Анатолием Забавским, управляющим магазином русской книги в США

Если бы в Америке был спрос и голод на книги, как в Советском Союзе, я бы купался в деньгах. Деньги для меня, поверьте, не самое главное, меня здесь иные называют бессребреником, я просто люблю книгу, люблю свое дело, которому, теперь это уже мне ясно, отдам всю оставшуюся жизнь. И.

приезжая в Советский Союз по делам, я горжусь тем, что меня понимают, со мной считаются. Ведь книга — это нечто больше и значительнее, чем бизнес.

— У нас в Союзе по-прежнему книжный голод. Скажите. я могу заказать у вас книги из Москвы?

— Если вы заплатите долларами, пожалуйста, я вам отправлю все. что вы хотите. Доставка идет шесть недель. пароходом.

— Были ли случаи, когда вы выполняли какие-то неожиданные заказы. Ну. например, Белого дома, президента?

— Был случай, когда Белому дому срочно понадобился альбом «Космонавтика СССР». И мы помогли. А в общем-то это обычная работа, это для вас может быть необычно: от президента просьба, а для нас он заказчик, как и другие. Американские космонавты обратились в свое время с просьбой раздобыть книгу Алексея Леонова с его рисунками. Мы конечно же помогли. Ведь вся наша работа — выполнение заказов, чтобы ни один заказ не был бы невыполненным.

— И были такие случаи?

— Не припомню. Правда, была одна необычная просьба: понадобилась карта дореволюционного Петербурга. Старый русский эмигрант какой-то так затосковал, что решил наглядно припомнить, где он жил до революции, да и то, кажется, мы его удовлетворили. У Камкина девиз такой: все русские книги, нужные клиенту, должны быть найдены. Например, пропала в какой-то библиотеке книга. Кто ее может восстановить?

Думаю, что в иных ситуациях только мы. Ведь у нас есть все. Спуститесь еще раз в наши подвалы…