После России

Эмират всплыл внезапно, но обильное удобрение мировой политической почвы Реджеповым и ещё рядом заинтересованных структур привело к моментальному признанию новой юрисдикции и принятию её в ООН и ООНА. Под Бухарой срочно построили американскую военную базу, сотни богатых и мутных людей по всему миру стали послами и почётными консулами Эмирата в своих странах, но самое главное - у Реджепова появилась своя собственная юрисдикция, которой он мог распоряжаться как угодно.

В отличии от Агахана, который отдал Горнобадахшанское Ханство на откуп совсем уж никчемным аферистам, Реджепов сразу взял курс на формирование благопристойной вывески. Знающие люди тонко намекали, что у Реджепова есть лицензия на финансовые аферы, выданная ЦРУ и европейскими разведывательными службами.

С этого времени Бухара расцвела и за несколько лет стала центром мирового отмыва денег. И в центре всех этих тысяч компаний и банков стоял он, Ислам Реджепов, почётный гражданин Эмирата, советник Эмира Али-Мухаммада I и премьер-министра Искандера Хадиса (представлявшегося собеседникам из бывшей России Сашей Хадисовым). Он, конечно, и сам мог бы быть премьер-министром, но его прельщала уютная роль теневого воротилы, да и это было бы уж совсем неприличным.

Концепция «Среднеазиатской Швейцарии» не полностью описывала жизнь Бухары. В Швейцарии ещё делали часы и сыр с шоколадом, в Бухаре же не делали ничего, кроме денег. Реджепов вывел за пределы Бухары даже наркоторговлю и оставил только финансы. К услугам богатых клиентов было целое государство, готовое вывезти финансы и самого клиента из любой точки мира дипломатической почтой и с помощью нескольких транзакций превратить его сомнительные деньги в солидные счета Emirbank, Credit Suisse de Boukhara или United Bank of Bukhara, не говоря уже о «банке банков» - IRG Bank. Тем не менее, какого-то особого внешнего преуспевания Бухара миру так и не явила. Гости эмирата, сражённые терминалом сверхнового аэропорта и подведенной к нему автотрассы удивлялись ещё больше, видя вокруг трассы неспешную жизнь Центральной Азии. Конечно, в Новом Городе было возведено несколько небоскребов и гостиниц, но всё это оставляло чувство какой-то декоративности и нарочитости.

Короче говоря, Реджепов создал тайную систему обращения «чёрных» денег внутри всего построссийского пространства и стал фактическим её хозяином. Благодаря этому, он знал всё про всех. В Европе много писали о его попытках захватить контроль над европейскими финансовыми структурами, но тут уже совсем всё было туманно и неясно. Злые языки поговаривали, что он давно уже влез в европейские финансы по самые уши.

На Урале Реджепова недолюбливали, но после отставки правительства Титаренко, ситуация в корне изменилась. Новая генерация политиков не особо скрывала своих связей с пресловутым «Узбеком», поэтому деловым кругам тоже пришлось кое-как подстроиться под новые условия. Впрочем, кое-какая альтернативная экономическая жизнь продолжалась, и вокруг противостояния старого и нового капитала и вертелись все политические интриги Уральской Республики.

Сам Ислам Реджепов прямо называл себя «самым горячим сторонником нерушимости Рижских соглашений». Не удивительно, что переворот в Рязани и падение Москвы взволновал его даже сильнее, чем Госдепартамент США. Более того, в Самаре только служба безопасности IRG Bank of Samara оказала сопротивление мятежникам: пока шла перестрелка, спецпредставитель Реджепова Малик Хайрулин методично копировал и пересылал всю финансовую документацию, параллельно уничтожая носители информации.

Короче говоря, Реджепов был человеком континентального масштаба. В Екатеринбурге ему принадлежал небоскреб «Азия-II», над которым в подоблачной выси горела неоном вывеска Islam Redzhepov Group. Обычно он принимал посетителей в своём огромном пентхаусе, или внизу, в специальном зале ресторана «Eurasia». Именно туда он пригласил на поздний ужин членов срочно сформированного Временного Совета Обороны Республики.