После «Структуры научных революций»

Приглашение выступить в цикле лекций, посвященных Роберту и Маурине Ротшильд, для меня большая честь. В первую очередь я должен поблагодарить Ротшильдов и присоединяюсь в этом к факультету и университету, ибо без этого нового примера их щедрости и великодушия цикл лекций не мог бы состояться. Но я также хочу поблагодарить факультет истории науки за приглашение открыть эту серию лекций. Участвовать в подобных мероприятиях обычно приглашают выдающихся людей, которые ранее председательствовали на них. Только тот, кто открывает этот цикл, избавлен от необходимости готовиться.

Обращаясь к моей теме, позвольте сказать о том, что я попытаюсь сделать. Как многим из вас известно, образ науки, распространенный как в академии, так и за ее пределами, за последнюю четверть века радикально изменился. Я сам внес некоторый вклад в эту трансформацию, хотя теперь испытываю по этому поводу серьезные сожаления.

Это изменение постепенно начало порождать более реалистичное понимание того, что такое наука, как она действует, что может, а чего не в силах достигнуть. Однако подобная трансформация принесла побочные явления, в основном философского характера, но имеющие следствия для исторического и социологического изучения науки.

Меня смущает не в последнюю очередь, что эти следствия первоначально разрабатывались людьми, часто называвши – ми себя кунианцами. Думаю, они ошибались, и меня чрезвычайно огорчает то обстоятельство, что в течение многих лет мое имя связывали с этими разработками. Однако недавно я начал все более отчетливо осознавать, что к новому образу науки было добавлено что-то очень важное, и сегодня я попытаюсь выступить против этого.

Мой доклад состоит из трех частей. В первой части я кратко укажу на то, что считаю ошибочным, и приведу аргументы в пользу своего мнения. Вторая часть намечает тот путь, на котором можно было бы избежать ошибок и улучшить наше понимание научной деятельности. В этой, более конструктивной, части доклада я изложу отрывки из книги, над которой сейчас работаю. Но даже эти отрывки я вынужден представлять в крайне упрощенном виде, а о наиболее существенной части книги – о теории того, что я когда-то назвал несоизмеримостью, – вообще говорить не буду. Наконец, в конце доклада я коротко скажу о том, как мои нынешние воззрения внедрены в более широкий контекст моей прошлой и будущей работы.