После третьего звонка

Крашенинников вздрогнул от неожиданности. Кого черти несут? Впрочем, оно, может, и к лучшему.

Облачко быстро переместилось под потолок. Виктор открыл и похолодел: в дверях стояла Танюша.

- Ты, конечно, совершенно забыл, папа, что мы с тобой сегодня идем в театр, - сказала она, входя и снимая шубку. - На "Женитьбу Фигаро". А после третьего звонка, между прочим, в зал не пускают.

Только "Женитьбы Фигаро" Виктору сегодня недоставало...

- Ты права, Танюша, я действительно совсем забыл, - растерянно пробормотал он, входя за ней следом в комнату. - Просто вылетело из головы, как всегда... Извини...

Дочь посмотрела очень недовольно, нарядная и торжественная.

- Я так и знала! - сказала она. - У тебя опять неубрано и водка на столе. Здравствуйте! - поздоровалась она с Петром. - У меня к тебе очень серьезный разговор, - сказала она, подняв на отца строгие Оксанины глаза. - До театра. Тет-а-тет!

- Ничего. Можешь говорить при нем, - разрешил Виктор. - А в театр-то мы поспеем? До третьего звонка?

- Не беспокойся, я все рассчитала, - серьезно сказала дочь и подозрительно покосилась на Петра. - Дело в том, что звонил Петя.

- Кто-о? - изумился Виктор. - Какой еще Петя?

- Ты совсем допился! - сурово сказала дочь с осуждающими материнскими интонациями в голосе. - Петя Крашенинников, твой старший сын и мой младший брат! Дошло, наконец?

- Петька? - еще больше изумился Виктор. - Ничего не понимаю... Да он с телефоном-то едва справляется... И что он сказал, если уж смог набрать номер?

- Он сказал, - отчеканила дочь, - ты только не волнуйся, что пришла телеграмма из Саратова, из гостиницы... Там в случайно уцелевшей записной книжке нашли твой адрес... Вчера ночью дядя Алеша сгорел в номере... Насмерть... Тетя Аня легла и не встает. Петя не знает, чем кормить Ваньку и как включать газ. Туда мама сразу поехала. И тебе тоже, наверное, нужно туда ехать, папа...

Облачко под потолком тихо шевельнулось.

- Да нет, зачем, раз туда уже мама поехала, - пробормотал Виктор. - Мы пойдем с тобой смотреть "Женитьбу Фигаро"... Не пропадать же билетам... За такие-то деньги... "Ленком" здорово накручивает, чересчур высоко воспарил в волнующих эмпиреях стихии свободного рынка... Алексис, значит, пьяный заснул и забыл погасить сигарету... Проснуться не успел... Божий человек... Алеша Попович... Танюша! Значит, теперь ты будешь приходить ко мне вместе с Алешкой!

Облачко прижалось к стене. Петр совершенно обезумел, дико вытаращив глаза.

- Какая Танюша? Я? - строго спросила дочь. - Ты это о чем, папа?

- Все о том же, - пробормотал Виктор. - О том же самом - о любви... Хочешь, Танечка, я расскажу тебе кое-что?.. Когда мне было немножко больше лет, чем тебе сейчас, я встретил девушку... Только не полумесяцем бровь... У нее все было совсем не так. Глаза цвета подсолнечного масла и родинка между ключиц... А шапка почему-то без конца съезжала набок... Ты читала такие стихи:

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на Земле!

Тем бездельником оказался я. Ее звали так же, как тебя - Таня. Но потом вот этот подонок, - Виктор вытянул руку по направлению к Петру, - да-да, не удивляйся, тот самый, что сидит сейчас рядом с тобой! - встретил нас в лесу... И... - Виктор замолчал. - Это долго рассказывать, Танюша. "Жил-был художник один, домик имел и холсты..." Я убил свою Таню - так получилось. А теперь она приходит ко мне по вечерам. В виде облачка. Вон, посмотри! - он указал рукой вверх.

Дочка подняла голову и внимательно, серьезно вгляделась в потолок. Виктор не знал, что она там увидела, но взгляд у нее остался по-прежнему спокойным и задумчивым.

- Бедный папа! - вдруг сказала она в первом женском прозрении. - Ты бы все-таки бросил пить! Или хотя бы немножечко поменьше... Сразу отказаться трудно.

Виктор озадаченно уставился на нее. Откуда у него, недоделанного кретина и алкаша, и Оксаны, этой железной леди, появилось неземное волшебное создание, сотканное из воздуха, запаха листьев и утреннего лучика солнца? Какая-то необъяснимая загадка природы! Или, скорее, ошибка! Это, пожалуй, точнее.

- Хочешь поговорить с ней? - спросил Виктор.

- С Таней? - без всякого удивления спросила дочь и тут же сама себя поправила: - С тетей Таней?

Таня-большая тихонько засмеялась.

- Смотри-ка, Танюша, ты для нее уже тетя! - изумленно протянул Виктор. - И она совершенно права! Только для меня ты навсегда останешься такой, какой была много лет назад...

- Дочка, значит? - вдруг спросил Петр, о котором они почти забыли, и нехорошо завозился на стуле. - Танюша? Старшенькая?

- Ну да! - кивнул Виктор, не понимая, к чему он клонит. - Я же тебе говорил.

Внезапно Петр вскочил и бросился к Тане. Он схватил ее левой рукой за шею, ловко и умело прижав сразу оба плеча, а правой занес над ней нож, которым хозяин подвала недавно открывал бутылку.

Облачко испуганно метнулось к Виктору. Он медленно встал и напряженно выпрямился.