Последнее «долго и счастливо»

Агата не поспевала за Софи, у нее дрожали ноги, а зубы стучали от холода. Плетясь по тюремному коридору, она рассматривала встроенные в стены ледяные гробы, в которых отбывали свое наказание те, кто отказался служить Злу. Профессор Эспада, учитель фехтования… профессор Лукас, преподаватель рыцарства… старательный дятел Альбемарль с очками на клюве… Все они были брошены в Ледяную Тюрьму недавно, после того, как отказались служить юному Директору в его новой школе. У леди Лессо и профессора Доуви не было времени, чтобы освободить их, но сквозь стенки камер было видно, что все они живы и даже здоровы, редко-редко моргают широко раскрытыми глазами сквозь полупрозрачный лед. Агата подумала, что они похожи на рассаженных по коробкам странных, в человеческий рост, кукол. Чувствуя себя виноватой перед ними, она, не останавливаясь, шла вперед и мысленно клялась, что обязательно вернется сюда и освободит их. Точнее, всех тех, кого еще можно будет спасти, потому что теперь перед Агатой потянулись встроенные в стенные ниши и затянутые паутиной древние ледяные могилы, в которых уже никто не шевелился – в них лежали мертвецы. Возле каждой такой могилы на стене белела маленькая металлическая пластинка.

Сначала Агате показалось, что пластинки эти чистые, но, проходя мимо могилы молодого парня с курчавыми темными волосами, она обнаружила, что на пластинки нанесена гравировка – странная, в виде выпуклых, маленьких, размером с булавочную головку, выстроенных ровными рядами точек.

Сердце Агаты забилось чаще. Слепой профессор Август Садер не мог писать буквами, как все обычные историки. Но при этом он как никто умел видеть прошлое и будущее и помогал увидеть его своим ученикам, используя для этого волшебные точки – точно такие же, как на пластинках, которые были сейчас перед глазами Агаты. Затаив дыхание, она провела по этим бугоркам кончиками пальцев…

Облако серебристого дыма сорвалось с пластинки и соткалось в человеческую фигуру – объемную, но размером не больше феи. Еще секунда – и на Агату с улыбкой взглянул повисший в воздухе профессор Садер. Несмотря на свой крошечный рост, он был в своем обычном темно-зеленом костюме, его волнистые седые волосы были аккуратно причесаны, карие глаза блестели, полные жизни. Сначала Агата решила, что профессор улыбается ей, и улыбнулась в ответ, но потом поняла, что Садер смотрит куда-то мимо нее, словно обращается к многочисленным слушателям, стоящим за ее спиной.

– Следующий предатель, которого мы с вами видим, это Фаваз из Шазабаха, слуга, которого злой султан отправил спрятать волшебную лампу в такое место, где ее никто не мог бы найти. Но Фаваз решил оставить лампу себе. Султан, узнав об этом, казнил Фаваза, а затем отправил его труп сюда, в Ледяную Тюрьму, чтобы он был выставлен на всеобщее обозрение. Вам не обязательно помнить имя того султана, чтобы получить хорошую оценку на экзамене по сказочной истории за второй курс, а вот Фаваза вы знать должны – ведь это он сыграл решающую роль в истории Аладдина, который отправился искать ту самую волшебную лампу…

«Ну разумеется, он меня не видит», – вздохнула Агата и двинулась дальше.

Конечно, Садер не мог видеть ее. Во-первых, профессор был слеп, во-вторых, мертв, и, в-третьих, перед ней вообще был не профессор, а его голограмма. Призрак, если хотите.

Наверняка профессор оставил на стенах эти таблички для будущих уроков истории, которые пройдут уже без него – ведь Садер, как мы помним, умел видеть будущее, а значит, и о времени своей смерти тоже знал заранее. Таблички… Прочитанные мертвецом уроки истории…

Агата взглянула вперед, и уже не увидела Софи – та окончательно затерялась в зеленоватом тумане.

«А что, интересно, посоветовал бы мне сейчас Садер?» – подумала Агата.

Солнце садится… защитный барьер рушится… Тедрос сражается… единственный способ выпутаться из создавшегося положения – кольцо на пальце лучшей подруги…

«Правильное решение прямо у тебя под носом. Главное – не унывай», – вот что сказал бы ей Садер.

На глаза Агате навернулись слезы. Садер всегда был ей как отец. Иногда она видела его во сне – он, улыбаясь, смотрел на нее своими добрыми слепыми глазами. И тогда Агата тоже улыбалась во сне – перед тем как проснуться и оказаться в жизни, где нет больше этого чудесного седого человека, а есть лишь пустота. Или, как сейчас, темнота и ледяной холод.

Проходя мимо следующих могил, Агата вновь и вновь проводила кончиками пальцев по настенным пластинкам, и перед ней возникал призрачный профессор Садер и начинал рассказывать об очередном помещенном в лед узнике. Вскоре вся тюрьма наполнилась голосами профессора Садера, они наслаивались, перебивая друг друга. «Не имеет значения, что это не настоящий Садер», – подумала Агата. Ей все равно было приятно слышать знакомый голос, он ее успокаивал, пока он звучал, она чувствовала себя в безопасности.

Потом Агата заметила мелькнувшую впереди тень Софи, и у нее вновь стало тяжело на сердце.

– Ты нашла выход? – окликнула она подругу. – Ту потайную дверь…

Софи не ответила.