Последнее лето

Отдав должное краткому историческому экскурсу, отправились искать начальника станции. Он, конечно, спал, от него, конечно, сильно несло вином, и разбудить его, а главное, втемяшить ему в голову, что именно произошло, стоило немалых трудов. Перебивая друг друга, путешественники твердили на очень условном итальянском c примесью французского:

– Signor barba bianca con signora e signorina perdita Milano. Les bagages aussi! [39]

Начальник слушал с добродушным выражением. Подумав, наконец произнес на ломаном французском:

– Le vieux monsieur se retrouvera, la dame et la demoiselle, – последовал жест неуверенности, – peut-e?tre, les bagages, – категорическое качание головой, – jamais! [40]

Это прозвучало так обезоруживающе, что путешественники невольно расхохотались, забыв все тревоги. Начальник, также похохатывая, посадил их в обратный поезд, и к утру они были в Милане, где легко отыскали Северцева и Ирочку. Багаж тоже вскоре нашелся.

Зато Эвелина исчезла.

Потом, уже вернувшись домой и привыкнув жить так, как он жил теперь, – вдовцом, Константин Анатольевич прочел «Итальянские стихи» и все думал, отчего же Блок не был в Милане… и отчего они с Эвелиной – были? Надолго этот бессмысленный вопрос сделался для него символом полной бессмысленности случившегося. Ответа на него не было точно так же, как не было выхода из того тупика, куда сам себя загнал Русанов.

* * *

...

«Петербург. Число бастующих рабочих достигло 85 тысяч человек. В столице закрыты на неопределенное время заводы: Путиловский, Балтийский судостроительный, новый и старый Лесснера и Гальске, «Людвиг Нобель», фабрики Невской ниточной мануфактуры и ряд других фабрик и заводов. В закрытых предприятиях работало свыше 60 тысяч человек. На неопределенное время закрыт и завод «Треугольник».

Санкт-Петербургское телеграфное агентство

...

«Ввиду резкого несоответствия между спросом и предложением на нефтяном рынке Министерство торговли и промышленности внесло в Думу законопроект, разрешающий для всех категорий потребителей бесплатный провоз из-за границы нефти и неочищенных нефтяных остатков».

«Русские ведомости»

* * *

– Спасибо, братец, на чай прими! – Аверьянов сунул в руку проводника, стоявшего у ступенек вагона, рублевку (тот сдернул черную фуражку с буквами «ГЖД», сокращением от «Городская железная дорога», на околыше, согнулся в поклоне, топорща на спине черную гимнастерку, аж задохнулся от счастья, аж забулькал что-то, словно вскипевший чайник!) и осторожно пошел по перрону, не заботясь о багаже, который велено было отправить домой, на Студеную.

Сделал буквально два шага, как кто-то нагнал сзади, тронул за локоть:

– Игнатий Тихонович, здравствуйте, извините великодушно, что беспокою…

Аверьянов удивленно обернулся – его никто не должен был встречать.

– Георгий Владимирович? – удивился еще больше, протянул руку начальнику сыскной полиции, с которым был хоть и шапочно, но все же знаком. – И вам здравствуйте! Неужто тоже из Москвы возвращаетесь? В котором же вагоне ехали, коли я вас не видел, неужто во втором классе? В демократа играете? Ну а для меня комфорт прежде всего, люблю поспать под стук колес…