Последнее наше "Привет" (ЛП)

Мы проехали еще несколько поворотов, и я почувствовал головокружение. Желудок издал неприятное урчание. Мне пришлось потянуть маму за руку, чтобы она остановилась на обочине. Я открыл дверь и высунулся наружу, меня окатила волна жара. Успев вытянуть шею за секунду до того, как мой желудок стало выворачивать наизнанку, я почувствовал влажность во рту. Оставляя завтрак на обочине, я мысленно перебирал все возможные значения слова «мучения».

Страдания. Боль. Муки. Несчастье.

Мама протянула мне салфетки, я взял одну и, сложив ее вдвое, вытер губы.

— Думаю, меня просто укачало в дороге, мам, ничего серьезного, — сказал я ободряюще, закрывая дверь.

— Я поведу медленнее, — ответила она дрожащим голосом. Я никогда раньше не видел такой усталости в ее глазах. Их синий цвет потемнел, отчего мне стало грустно. Любые изменения во внешности мамы огорчали меня, потому что причиной тому был я. Ее длинные темные волосы стали тусклыми и тонкими. Она казалась похудевшей.

Я отвернулся и уставился в окно, закусив кулак. Мама была такой же несчастной, как и я. Ей приходилось каждое утро смотреть, как мне становится хуже. Тишина не была спокойной, нас окружало ощущение тревоги. С Уиллоу все было иначе. Через два коротких дня я увижу, как она уйдет, мне не верилось в это. Я не хотел умирать вот так. Медленно. Я не знал, когда именно умру, возможно, когда боль достигнет своих пределов. У меня даже не было уверенности во всем том, что было вчера, я не хотел, чтобы мои последние дни были несчастными. Я не хотел забывать свои края или что такое счастье. В моей жизни было много счастья, и мне не хотелось, чтобы мучения, что я испытывал сейчас, уничтожали это счастье.

Мы доехали до аэропорта в тишине, не зная, о чем говорить, и хотелось ли нам вообще разговаривать.

— Тамара найдет нашу машину, — сказала мама.

На ее лице читалась горечь. Мне хотелось заткнуть уши. Мне нужно было лекарство от тех чувств, что меня поглощали, что мучили мою мать и Уиллоу. Я лишь хотел, чтобы каждый был счастлив. Это все, чего мне хотелось.

Вскоре Тамара нашла нас. Я сложил ее сумки в багажник, пока они с мамой крепко обнимались. Тамара попросила меня сесть в машину, так как им нужно минутку поговорить наедине. Я обнял ее и вернулся в машину.

В окно я видел, как Тамара что-то говорила маме, а та кивала ей в ответ. Я не мог видеть слезы в их глазах и отвернулся. Мне и хотелось знать, о чем они говорили, и нет. Я лишь знал, что Тамара собиралась поговорить со мной о чем-то, и очень ждал этого. У меня были варианты и мне не терпелось узнать о них. Я не боялся за себя. Я переживал за Уиллоу и за маму. Хотелось бы мне принять тот факт, что я умираю, и чтобы каждый принял его, но жизнь была полна трудностей, и эта была одна из них.

11:03

Я провел несколько часов с Уиллоу в нашем с ней домике, затем вернулся домой. Тамара уже обустроилась у нас. Мы вместе поужинали в гостиной, смотря новости. Мать собрала наши тарелки, после чего поцеловала меня в лоб и ушла наверх. Тамара посмотрела на меня и улыбнулась грустной улыбкой.

— Где ты был? — неожиданно спросила она.

— А-а, — на минуту заколебался, — я был с Уиллоу.

— Вон оно как, — сказала она, осознав сказанное мною. — Разве она не твой лучший друг?

— Так и есть, — медленно кивнул я в ответ.

Тамара вздохнула.

— Я понимаю, ты не хочешь, чтобы следующие несколько дней наступили, Кеннеди, — сказала она тихо.

— Не думаю, что эти дни будут хорошими, — ответил я. — Уиллоу уедет в колледж семнадцатого августа.

Тамара нахмурилась.

— Подожди, что? — раздраженно спросила она. — Я в шоке. Я думала, она останется… Ну, понимаешь, с тобой, — продолжила она.

Я не чувствовал себя преданным из-за того, что Уиллоу уезжала в колледж вместо того, чтобы остаться и смотреть, как я умираю. Она планировала отменить поездку из-за меня, но я не собирался ей этого позволить.

— Мне не удалось убедить ее уехать, но я сделаю это. Это бесплатная медицинская школа. Она всегда хотела туда поступить. Я не позволю ей из-за меня упустить такую возможность построить карьеру, — объяснил я.

Я изучал Тамару. Смуглая кожа, светлые волосы, зеленые глаза. Обычно она была энергичной и добродушной. Сейчас она выглядела серьезнее, чем я помнил. Я не знал, это чья-то смерть изменила ее, или она просто приняла такой вид во время нашего разговора.

— Как думаешь, все останется прежним или станет хуже, когда она уедет? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Я люблю Уиллоу больше жизни. Мы ни дня не провели врозь. Так что, думаю, все станет хуже. Да, несомненно, — ответил я хрипло.

— А твоя мама, — спросила она тихо, — ты сожалеешь о том, свидетелем чего ей приходится быть?

Этот вопрос задел меня.