Последнее наше "Привет"

А я буду одинок, твоих чувств не понимая.

Я не могу позволить тебе меня таким видеть,

Это эгоистично и неправильно,

Несправедливо по отношению к тебе.

Сейчас я могу сказать, что люблю тебя,

Сейчас я это понимаю

И с гордостью заявляю,

Всего лишь один раз,

Уиллоу Рене Монро,

Говорю – Я люблю тебя,

И это правда.

Я люблю тебя больше жизни,

И буду любить тебя всем сердцем,

Даже когда потеряю рассудок.

Любовь к тебе как рак,

Но не такой опасный.

Ты завоевала меня целиком

И свела с ума.

— Кеннеди Дэйнс, 16 августа 1997 года

П.С.: Когда в твоем сердце загорится пламя, позволь себе влюбиться в кого-то еще. Говори любимым, что любишь их, чтобы они всегда об этом знали. Не позволяй нашей истории поставить точку в твоей личной жизни. Ты была моей вечностью. Я был твоим началом.

Конечно, я не считал себя поэтом, но знал, что ей понравятся мои слова, и что она последует моему совету. Она не сразу сможет прочесть это стихотворение, для начала ей придется научиться жить дальше. Я не хотел, чтобы она читала эти строки, будучи несчастной и нестерпимо тоскуя по мне. Если она любила меня так же сильно, как я ее, а я знал, что это так, она будет разбита и не скоро сможет оправиться. На это уйдут годы.

Я заставил себя встать, чтобы сообщить маме и Тамаре, что не собирался принимать таблетки. Я не считал это лучшим выходом. Мне хотелось жить своей жизнью и дальше. Не хотел приближать конец, даже если он будет менее болезненным.

Они отнеслись к моему решению с пониманием. Мама почувствовала облегчение, как я и предполагал. Она не хотела, чтобы я принимал эти таблетки. Мама хотела, чтобы я оставался сильным, и я пообещал ей, что буду стараться. Смерть естественна, какой бы мерзкой она ни была. Я не мог ускорить ее приход или изменить исход, да и не хотел.

— Я хочу смыть таблетки в унитаз, Тамара, — сказал я.

Она взяла меня за руку и сжала ее:

— Ты прав, лучше убрать их с глаз долой.

Я кивнул, добавив:

— И выкинуть из головы.

Тамара достала таблетки из тумбочки, и я последовал за ней в ванную.

— Хочешь сам сделать это, или лучше я? — мягко спросила она.

— Сам, — ответил я.

Взяв у нее пузырек, я снял крышку и выкинул все таблетки в унитаз, потянул за рычаг и смотрел, как они смываются водой.

— Я почему-то чувствую себя лучше, — вздохнул я, закрывая пустой пузырек и протягивая его Тамаре. — Мне все равно, куда ты положишь его.

Она засунула пузырек в задний карман брюк.

— Ты сильнее, чем был мой муж, — прошептала она.

Я крепко обнял ее за плечи.

— Я силен настолько, насколько выгляжу таким, — ответил я.

Я был худым, но не слишком, и высоким. Я никогда не стремился накачать мышцы и это было заметно.

— Ты удивительный парень, — просто сказала она. — Ты намного мудрее остальных, в том числе и меня.

Если бы она только знала, как тяжело далось мне решение выкинуть таблетки. Вчера я чуть не согласился принять их.

Я остановил себя, подумав, что это тяжело, но я не могу отказаться бороться.

Не каждому дается время сделать выбор. Я просто вовремя смог постичь смысл.

— Тамара, человек может перенести очень многое. Мы просто по-разному все переживаем. Кого-то смерть может свести с ума, заставив думать, что они ненавидят тех, кого на самом деле безгранично любят. У них нет на то причин, лишь их мысли и какие-то мотивы. Возможно, твой муж считал, что это правильно, для тебя и для него самого. Я бы не сказал, что он был слабым, потому что принял такое решение, — сказал я ей.

Она всхлипнула, вздыхая.

— Я рада, что ты решил побыть с нами еще какое-то время.

Мы отпустили друг друга.

— Я понял, что это необходимо, — пожал я плечами.

Мы спустились вниз, где мама ждала нас, сидя на диване. Она протянула мне полную чашку чая, и я тепло и благодарно улыбнулся ей. Как мог я ускорить свой уход из жизни, когда моя мама вот так улыбалась мне. Даже несмотря на мешки у нее под глазами, да и у всех нас. Мы были уставшими и изможденными. Ожидание смерти сказывалось на всех нас, было очевидно, что мне не уйти от нее.

— Я люблю тебя, мам, — сказал я.

— Я тоже люблю тебя, сынок, — ответила мама.

Я прильнул к ее плечу, пока она включала телевизор и укутывала нас в плед. Тамара села с другой стороны рядом с мамой, устраиваясь поудобнее.