Последнее небо

Ула облегченно вздохнула: наконец-то он ее увидел. А то стоял в дверях и смотрел в пустоту. Ей показалось, что в лаборатории от этого взгляда иней выпал. Уж лучше пусть жжет своими глазищами, чем так… когда холодно.

Кстати, чему это он улыбается, позвольте узнать?

— И что ты увидел смешного? — поинтересовалась она, пытаясь голосом скопировать недавний холод его взгляда, — Бесишься, да? Думаешь, я тебя… — Ула поискала подходящее слово. Нашла: — Думаешь, я тебя подставила?

Улыбка Зверя из задумчивой стала слегка озадаченной. Он наклонил голову:

— Что, извини?

— Подставила, — упрямо повторила Ула, — ну, кинула. Сдала. Настучала.

Зверь внимательно слушал. Даже улыбаться перестал. Зато теперь в глазах запрыгали знакомые бесенята. Такие родные, господи…

— Какой слог! — восхищенно пробормотал Зверь. — Какое блестящее знание языка! Какой, не побоюсь этого слова, синонимический ряд!

— Ненавижу! — Ула выскочила из-за компьютера. Кидать в Зверя чем бы то ни было не имело смысла, это она давно усвоила. Драться с ним тоже бесполезно — максимум, чего удавалось добиться, это не просто беспомощного висения в воздухе на расстоянии вытянутых рук — его вытянутых РУК, у-у, дылда! — а висения в воздухе вверх ногами. Или вниз головой. Это уж кому как нравится.

Ула топнула ногой и села обратно:

— Ты специально надо мной издеваешься?

— Да, — кивнул Зверь. — Ты такая смешная, когда сердишься.

— Скотина!

— Я не был бы столь категоричен. — Он пожал плечами, не рискуя, впрочем, приближаться. — Какая же из тебя скотина? Так, скотинка. Живая такая, непосредственная…

Все-таки она бросила в него пластиковую стойку для пробирок. И конечно же не попала.

— Еще что-нибудь есть? — поинтересовался Зверь, поднимая стойку. — Бросай уж, чтоб я сразу все подобрал.

Он отлепился от стены и пошел к ней, по пути уложив метательный снаряд на полку, к другим таким же. Подошел. Присел рядом с креслом, заглянул в глаза:

— Ну? Будем драться?

— Я… — начала Ула.

— Ш-ш… — Зверь поднес палец к губам. — Забудь. Ты все сделала как надо. Это я дурак. Нужно было сразу объяснить тебе, что к чему, а я, — он виновато поморщился, — с детства биологов боюсь. И врачей. И вообще рыжих… каштановых, то есть.

Все-таки она его треснула. По затылку. И даже попала.

Ладонь отбила, но настроение сразу улучшилось.

Зверь зажмурился, потом осторожно приоткрыл один глаз:

— Все?

— Все, — снисходительно процедила Ула, — живи пока.

— Можно, да? Ну, спасибо.

— Ты в самом деле не сердишься? Он задумчиво приподнял брови:

— На себя разве что. Перестраховщик хренов. Представляю себе, что ты подумала, когда расхождения в данных нашла.

— Мне нужно было спросить у тебя.

— Ага, конечно, — Зверь кивнул. — А если б я убийцей оказался?

— Убийцей? Ты? — фыркнула Ула. — Не смеши меня, сержант! Ты от Фюрера-то до сих пор не отошел, хотя там все сделал правильно, и спас всех, и вообще… Нет, я тебя не боялась. Просто Дитрих — командир. И я подумала, что в первую очередь нужно…

— Ты хочешь оправдаться перед собой или передо мной? — прервал ее Зверь. — Если это нужно для тебя — я слушаю, объясняй. Если для меня, так я еще раз повторю: ты все сделала правильно.

— Я должна была предупредить, что использую сканер.

— Ничего ты не должна. — Он поморщился. — С чего бы вдруг? У тебя свой интерес в этом деле, тебе позарез нужно выяснить, что я из себя представляю, а я всеми правдами и неправдами пытаюсь этому помешать. Понятно, что ты предпочитаешь не спрашивать разрешения. Тем более что знаешь — спрашивать бесполезно. Все равно не позволю.

— Не позволишь?

— Нет. — Он покачал головой. — Извини, но мне все это давно поперек глотки.

Она кивнула понимающе. Еще бы, с такими-то странностями Зверя и вправду с самого детства допечь должны были.

— Ты всегда был таким?

— Сколько себя помню. И давай на этом закончим, хорошо?

— Ладно, — Ула слезла с кресла и устроилась рядышком со Зверем, — я больше не буду, — пообещала она, утыкаясь носом ему в плечо.

Только с ним… только с ним можно чувствовать себя маленькой, слабой, беззащитной и защищенной. Он самый сильный и самый умный, и самый добрый, да. Он все понимает, все знает… С ним хорошо. Господи, спасибо тебе за то, что он есть! Будь он хоть кем угодно! Она обещала, никогда больше. И так оно и будет. Никогда. Разве что он сам разрешит. А если нет — пускай.

Зверь поцеловал ее в висок, зарылся пальцами в густую теплую копну рыжих… каштановых кудряшек.

Совсем, палач, с ума сошел, да? Трясешься над этой девочкой, как… как над «Муреной». Вместо того чтоб нервы ей мотать, больно делать, как батарейку использовать, ты сам с ней силой делишься. Зачем?

Понятно зачем. Без Улы здесь все пропадут. Но проклятие! Как же недостает опыта нормального, человеческого общения с женщиной! Ведь люди это умеют. Любой из них это умеет, лучше или хуже, но знает, как и что нужно делать. Знает, а не задумывается над каждой ситуацией, выстраивая ее, как партию в шахматы.

А ты Зверь? Тебе что, так не дано?

Нет, наверное. Это человеческое умение, зверям оно обычно ни к чему.