Последнее предупреждение

«Она всегда была в моем сердце - и никогда не была для меня игрушкой. Я был бы рад, если бы она позволила мне узнать свои мысли... и чувства. Но вот так... похоже на воровство, и это при том, что этот «благой абсолют» вернул бы лишь призрака... призрака ее-тогдашней, смотрящего на меня-тогдашнего. И ничего более. Кому нужна такая истина? Зачем такая... откровенность? Я знаю, что любил. Я знаю, что она тоже любила. Этого достаточно. И она всегда была со мной - даже тогда, когда формально моей не была. Истинная любовь не проявляется в собственничестве. Она чужда жажды обладания. Это - низшие инстинкты, весьма далекие от высших чувств - и почему-то их подменяющие. Наша любовь - была чудом. И я не предам ее память... ни за что. И, тем более - в угоду любопытству».

- Люк улетает? - поинтересовалась Мон у Лорда Вейдера. Тот просто кивнул головой, будучи погружен в собственные мысли.

- Не одобряешь его выбор? - осторожно переспросила женщина. Если она что и поняла в психологии мужчины напротив, так это - то, что говорить с ним о чувствах надо очень осторожно. Если, конечно, желаешь услышать что-то кроме: «да», «нет» и «идите к ситхам».

- Я его отпустил, - сложно понять интонацию - благодаря респиратору и вокодеру - но, похоже, Милорд сейчас где-то далеко.

- Отпустил, - но не смирился? Все еще думаешь о нем? - продолжала настаивать женщина.

- Нет, я - куда эгоистичнее. Думаю о себе, - кажется, он усмехался под шлемом. А потом - ожидаемый - но, все же, неожиданный вопрос: - Почему ты не завела детей?

- Было некогда, - теперь уже Мотма говорила рассеянно, погрузившись в воспоминания. - Ждала, пока все устроится, какой-то стабильности, наверное.

- Ты говоришь это, как взрослая женщина, понимающая, что почем в этом жизни. Цинично - но факт. А в молодости думается по-иному, и причина, верно, была иная, - задумчивость в голосе Лорда некуда не делась.

- Неужели ты когда-то был наивным? - сенатор спрятала за сарказмом невольное смущение. Древняя и, вероятно, давно закрепившаяся в женской голове связь: если мужчина начинает говорить с тобой о детях - значит, доверяет, имеет серьезные намерения. Она сама завела этот разговор, но теперь сомневалась в собственной готовности обсуждать подобные темы. Наверное, дело в том, что они прошли путь от врагов до друзей слишком быстро.

- В том смысле, который ты подразумеваешь, скорее всего, нет. Я очень рано перестал чувствовать себя ребенком, но в ряде вещей понимание все равно приходит лишь с опытом, - он секунду помолчал, - но потом все же продолжил: - Мы с Падме тоже как-то не думали о детях в разгар войны. Но, когда видишься так редко и каждый раз прощаешься навсегда... короче, Люк с сестрой родились не по плану. К слову - представить себя в роли родителей оказалось неожиданно легко, а «стабильности» захотелось еще больше. Такова одна из причин того, что мы там, куда пришли.

- Неужели, вместо всего этого, ты когда-то хотел сидеть на крыльце и укачивать младенцев, - она решила обратить разговор в шутку. Но собеседник не «повелся»:

- Я не хотел, чтобы мой ребенок имел отношение к Ордену.

- Почему?! - Мотма ожидала чего угодно - жалоб, ностальгии, воспоминаний и счастье и обидах - но только не этого.

- А ты - посмотри на нас, - просто ответил Вейдер. - На меня, на Императора, на Кеноби, да и других джедаев вспомни. Скажи мне, кого ты видишь?

- Ну, не знаю. Общих черт у вас довольно-таки мало, разве что Сила, - озадаченно нахмурилась сенатор.

- Да, мы разные, у каждого свои пунктики, своя правда и даже свои темные стороны, но все мы - убийцы.

- Как и любые солдаты.

- Нет. Ты - не человек Ордена, и не понимаешь разницы. Солдат, это профессия, в то время как джедай, или ситх, без разницы, - это образ жизни. В каком возрасте призывают в армию? В семнадцать? Восемнадцать? Форсъюзеры получали учеников намного раньше. Ты никогда не задумывалась, почему рыцари так часто ходили на миссии парами?

- Передавали опыт падаванам.

- Да, но и не только. Понимаешь, будь я твоим учителем и занимайся мы тренировочными боями - я был бы лучше тебя. Но все же, я был бы много медленнее, чем противник моего уровня в реальной схватке. Ученикам об этом говорят. Но многие, почти все, забываются. Бывают слишком самоуверенны, - губы под маской скривила горькая усмешка - как дань прошлым ошибкам: - И еще - недооценивают мастеров.

- Почему? - Мотма поняла, что Милорд говорил и о себе, но не устояла перед соблазном. Мир форсъюзеров манил своей неизвестностью, и вот теперь, впервые за годы, ей что-то о нем рассказывают, а не отделываются отговорками.