Последнее предупреждение

Этой программы он придерживался и по сей день. По крайней мере, старался. Но, встреча с Кеноби и особенно беседы с Императором, наводили на мысли, что прошлое временами стоит вспоминать, хотя бы для извлечения уроков. Острота эмоций ушла. Для этого понадобилось много лет, но сейчас Вейдер с удивлением осознал, что жизнь, действительно, продолжается. Возможность беспристрастного анализа тех событий - о таком сложно было даже мечтать. Тогда, двадцать лет назад это напоминало незаживающую рану. Сейчас... можно было все взвесить. И Лорд Вейдер начинал думать, что эмоции снова могли сослужить ему дурную службу. Ребенок остался жив. И ситх ошибся в мотивах, по которым его старый учитель прятался все эти годы. Хотел вырастить Люка, а не боялся мести Императора. Знала ли Падме, что их сын - жив? Возможно, ее тоже обманули? Может, он ошибался, и тогда, на Альдераане, она просто ждала инициативы с его стороны?

Альдераан. Одна из комнат во дворце Бейла Органы - и старый человек, сидящий на кровати. Казалось что Бен Кеноби, бывший рыцарь джедая, сидя спит или медитирует.

Но это было не совсем так.

Он ощущал прежнюю хозяйку комнаты, которая жила тут много-много лет назад. До его прилета, после той дамы, этой комнатой никто не пользовался. Да и он поселился сюда, лишь затем, чтобы не мелькать в городе.

Ему каждую ночь снился один и тот же сон.

Он видел женщину. И слышал ее мысли.

Что это? Разыгравшееся воображение? Муки совести? Или просто Сила показывает ему другую точку зрения?

«Энекин, Энекин, - беззвучно повторяет как будто специально для Бена призрак прошлого, - ты меня никогда не простишь. Мне говорят, что ты умер. Какая глупость! Я - не одна из вас, но я бы поняла, почувствовала, возможно, ошиблась бы в очередной раз, но не чувствую ничего. Вероятно, это сумасшествие - или ты просто прячешься от меня? Даже если так, мне сложно тебя осудить. Я, конечно, могла бы вернуться в столицу, прийти к Императору и спросить где ты.

Но я боюсь. Боюсь увидеть лед в твоих глазах. Боюсь, что мои предположения - правда. В последние годы я постоянно живу в страхе. Я не страшусь смерти, не боюсь ссылки или ареста. Я боюсь льда.

Ведь, если бы ты меня простил, то был бы уже здесь. Никогда не поверю, что ты не смог бы меня найти. Я была твоей женой слишком долго для подобной ошибки.

Ты просто не хочешь. И мне остаются только сновидения, и воспоминая прошлого. Но с каждой ночью, ты приходишь ко мне все реже и реже. Память, память, что же ты со мной делаешь? Зачем оставляешь боль, стирая образы? Как хотелось бы наоборот - хранить все то хорошее, что у нас было, как голографии в альбоме, показывать детям. Радоваться и навеки забыть о своей глупости. И о своем малодушии. Пять лет назад, когда между нами возникла связь, я была уверена, что знаю себя. Сегодня - сложно сказать, что за женщина глядит на меня из зеркала. Я переступила через нормы, что считала незыблемыми, предала любовь, а потом - предала себя. И главное - не могу понять зачем? Наверное, это называется совесть. Вероятно, настоящая Падме умерла на Мустафаре вместе с тобой, а в ее теле поселилось это ненасытное чудовище, грызущее душу упреками. И ведь не выгонишь, не попросишь пощады. Сама виновата. Сама. Вот бы еще узнать - для чего? Но - умные мысли всегда приходят с запозданием.

Моя девочка, которую удочерил Органа из страха, когда нам казалось, что с минуту на минуту явятся солдаты и арестуют меня, все меньше и меньше похожа на тебя. Сын, сын был бы похож больше. Но я его отдала. Сама. И за это тоже ты меня никогда не простишь. Да и как ты можешь? Если я сама себя не прощу? И не могу простить. Как будто надломила что-то в душе - и не могу даже взвыть от боли утраты. Что может быть хуже потери мужа? Вероятно, потеря ребенка - но ТОГДА эта женщина с непонятной мне логикой жила по иным законам. Как возможно простить то, что она поддалась панике и отдала Лею? Хотя я вижу ее каждый день, я не могу назвать ее дочерью и услышать в ответ - мама. Этой женщиной тоже была я - так говорят зеркала. Как печально. Будь это пять лет назад - я бы первая осудила мерзавку. Но остальные - остальные ее жалеют и - о, ужас! - даже оправдывают! В такие моменты я начинаю думать, что свихнулась не я, а окружающий мир. Причем давно и прочно, а Падме Амидала всю жизнь видела лишь кривые зеркала.

Из нашей дочери делают принцессу Альдераана. Прививают манеры. Но иногда в ней проскальзываешь ты. Вскинутой головой. Резкостью. Силой... Непонятной и пугающей всех. И в этот момент меня пронизывает сладчайшая боль. Лея... Скайуокер...

Она могла быть Леей Скайуокер».