Последнее восхождение

  Потом Нурис защитил диссертацию по снежным лавинам. Защита была не совсем обычной. На двадцать первом этаже МГУ, в одной из аудиторий географического факультета, рядом с научными руководителями Нуриса — известными учеными Г. К. Тушинским и С. С. Григоряном сидели мать Нуриса, старенькая Зейнаб, сестра Зульфия и братья — трактористы Сагит и Нурмахамат, приехавшие из далекого среднеазиатского городка Газалкента для того, чтобы послушать своего сына и брата. Пришло на защиту и много альпинистов.

  Обойдя лабораторию, мы сели с Нурисом друг против друга с пиалами горячего чая в руках.

  Люди так устроены, что никому в голову не приходит мысль о своей гибели. Именно своей, а не кого-то другого, и именно здесь, сейчас, а не где-то и когда-то. — Нурис всё ещё не мог освободиться от впечатлений последних дней.

— Когда положение стало угрожающим, мы решили закрыть на замок все турбазы и гостиницы, никого не выпускать. Так и сделали. На третий день среди туристов «Терсколаю, «Чегета» и «Иткола» стало назревать что-то вроде бунта. Люди приехали кататься на лыжах, затратили деньги и отпуск, а их держат взаперти! Но тут как раз и началось! Лавины пошли одна за другой... Тот, кто оставался в помещении, не пострадал.

  — Ты помнишь, чтобы когда-нибудь здесь навалило столько же снега, как в этом году? — спросил я.

  — Снега бывало и больше. Плохо то, что он лёг на образовавшийся слой глубинного инея, изморози — это и создало лавинную опасность. К тому же несколько дней подряд не было видимости и невозможно было вовремя обстрелять опасные склоны и лавиносборы.

  — Но ведь стреляли?

  — Конечно, стреляли и много лавин спустили. Перед этим мы прекратили всякое движение между Терсколом и Азау, переселили жителей из более опасных мест, вовремя оповестили туристов. Пока что профилактика — самое эффективное средство против лавины.

  В дверь заглянул начальник Эльбрусской лавинной станции Юрий Георгиевич Арутюнов.

  — А... вот ты где, Саня, — заулыбался он, — и «бабай» [2] тебя чаем поит.

  Заходи Юра — с наигранной важностью проговорил Нурис. — У нас всё есть, ты не думай. Просто Сан Саныч чай любит.

  — Пиалку выпью, — согласился Арутюнов.

  И вот за чаем у Нуриса я впервые и услышал о Гималайской экспедиции.

  — Большое дело затевается, — рассказывал Юра, — грандиозное! Только Хохлов способен на такое. У него масштабы! Если уж горы — то Гималаи, если наука

— то организация в горах межпланетной станции. В науке, как и в вашей литературе, автор проявляется полностью: его культура, воспитание, характер, отношение к миру. Видно, когда автор думает одно, а пишет другое.

  Все идеи Рема Викторовича чисто Хохловские. Понимаешь, если проблема, то важнее и нужнее её и быть не может; если какая-то идея, то настолько смелая и неожиданная, что кажется сначала фантастической. Мне очень хочется в Гималайскую экспедицию.

  — Ты защитись сначала, а потом уже думай о Гималаях, — приземляет своего начальника Нурис.

  Как они не похожи друг на друга! Нурис небольшого роста, плотный и на широком его лице с чуть раскосыми глазами — спокойствие и этакая восточная невозмутимость. Юра же худощавый, быстрый, кавказского темперамента человек. Он может увлечься, вспылить.

  — Видал?! — обращается ко мне Арутюнов. — Хитрый бабай! Сам поедет, а мне вроде бы и ни к чему!

  — Тебе, действительно, надо заниматься делом, — поддерживаю я Нуриса.

  У Юрия Георгиевича только что вышла книга о лавинах и лавинной опасности. Я успел её прочесть. Прогноз лавин в пространстве и во времени, то есть определение лавинной опасности в конкретных условиях и по видимым признакам. Там же прогноз лавин непостоянного действия. Такие особенно опасны... В странах запада большие лавины непостоянного характера называют женскими именами, как и тайфуны.

  По этой работе он и должен в ближайшее время защитить кандидатскую. А ему всё недосуг: работал в альпинизме, много лет возглавлял в Эльбрусском районе горно-спасательную службу, теперь стал начальником лавинной станции …

  — Я поеду с Хохловым, чтобы вы ни говорили. — горячится Юра, — одно другому не мешает. Не отпустят — в свой законный отпуск поеду с Ремом Викторовичем на Памир. Имею я право взять отпуск?!

  — Никто ему не ответил. Все трое подняли головы и прислушались. Где-то прогрохотала лавина. Нурис стремительно выскочил из комнаты и побежал к своим самописцам. Мы — за ним. Оказалось, сошла «домашняя» лавина. Это была шестая по счету лавина, записанная приборами этой зимой.

27 июня. Джиргиталь.

О, памирские дороги! Я думаю, иному человеку, не уезжавшему из дома дальше Сочи, хватило бы впечатлении от такого пути на всю жизнь. Бешеные и мутные от ярости Вахш и Сурхоб; громады скал, обрушивающиеся прямо перед машиной на дорогу; повисшие над пропастью колеса; малиновые, лиловые и оранжевые склоны, и над всем этим — режущая глаз белизна снегов и льдов. И масштабы. Именно грандиозные масштабы в первую очередь отличают Памир от Кавказа.