Последняя амазонка

– Потому что у кагана нет наследника. При таких обстоятельствах в случае смерти кагана хазарам придется избирать нового кагана. И правителем Хазарии на это время станет мать кагана, а она ярая язычница и ненавистница иудеев, – пояснил Ханукка и обратился к Абадии: – Понятно, что при ее ненависти к иудеям новым каганом окажется кто угодно, только ни ты, брат, и ни твой сын. И никакой другой иудей.

– Ты мудр, брат. Я согласен с тобой, что нельзя и думать об убийстве кагана, как бы нам этого ни хотелось, – проговорил Абадия. – Мы, напротив, должны беречь его, как себя.

В столицу Хазарии Абадия приехал через три дня.

Первым делом он вызвал к себе Аврахама, которого перед отправлением в поход назначил начальником охраны кагана, и поинтересовался у него, здоров ли каган и не пытался ли кто встретиться с ним.

Аврахам ответил, что, как и приказывал бек, к кагану никто не допускался, кроме парикмахера и портных. Каган здоров и доволен жизнью.

Абадия усмехнулся:

– Так уж и доволен?

– А чем же ему быть недовольным? – сказал Аврахам. – У него есть все, что он хочет: женщины, изысканные кушанья, нарядные одежды.

– И он даже не хочет выйти из дворца? – с сомнением проговорил Абадия.

– Зачем? – спросил Аврахам, и Абадия подумал, что он прав – кагану незачем выходить в мир, которого он не знает и не должен знать, потому что каган – это живой бог, а богам незачем пачкаться общением с грязными существами.

– Пусть так и будет дальше, – проговорил успокоившийся Абадия.

Вся следующая неделя ушла у Абадии на похороны сына.

Хоронили Езекию пышно: облачили в драгоценные одежды; рядом с ним в могилу положили его любимого коня, кувшины с изысканными винами и кушаньями, музыкальные инструменты, рабынь-наложниц, чтобы в загробной жизни ему не было скучно.

Только закончив с похоронами, Абадия поручил начальнику своей личной стражи Давиду, в чьей преданности он не сомневался, потому что тот был таким же иудеем, как и он, срочно набрать из числа иудейской молодежи двенадцать тысяч надежных профессиональных воинов.

Затем он занялся каганом, решив, что пришло время претворить в жизнь свои хитроумные замыслы.

Глава 61

Через неделю после отъезда бека Абадии Аарон сообщил Манассии, что ход дошел до подземной реки. Манассия пошел смотреть на результат работы и увидел, что из шурфа высотой в человеческий рост текла настоящая река.

Манассия подумал, что при таком напоре воды все, кто находился в шурфе в момент, когда наткнулись на реку, должны были погибнуть.

Ему было ничуть не жалко копавших землю рабов, но из любопытства он спросил:

– А что с рабами?

– Утонули, – сказал Аарон.

– А-а, – равнодушно проговорил Манассия и поинтересовался: – А это точно та река, из которой они берут воду?

– В этом слое вода хорошая, в других – соленая, – уклончиво ответил Аарон.

– И как быстро у них пропадет вода?

– Судя по напору воды, сегодня или завтра.

– А как мы это узнаем?

– Как только напор воды уменьшится, у них колодец высохнет.

– Значит, они начнут испытывать жажду через несколько дней?

– Да. Даже если у них есть запас воды, она скоро закончится.

– Значит, осталось ждать немного.

Глава 62

В донских степях август – самый жаркий и сухой месяц. Трава высыхает, живое прячется в норы, лишь горячий ветер гуляет серебристыми волнами по ковылю. Да цикады звенят надорванными струнами.

Как и предполагал Аарон, почти во всех колодцах Белой Вежи вода была горькая и гнилая, пить такую воду невозможно, она годилась только для тушения пожаров. И только один колодец давал воду, пригодную для питья. Находился он на княжеском дворе под специальной башней и берегли его, как зеницу ока.

В связи с этим горожане брали воду для питья и других нужд из Дона.

Беда в крепость явилась с рассветом.

Пришедшие утром к колодцу женщины вытащили сухую бадью. Подумав, что бадья просто не достала до воды, они снова опустили бадью, но и в этот раз бадья вернулась без воды. На ее краях осталось лишь немного мокрого песка.

Это напугало женщин не на шутку, в панике они кинулись к сторожу.

Сторож дремал на лавке около входа. Женщины принялись его трясти.

– Тю на вас, бабы! С ума, что ли, посходили? – разлепил сонные глаза сторож.

– Жировит, беда! В колодце пропала вода! – закричали женщины ему в самое ухо.

Сторож, еще не понимая случившейся катастрофы, лениво встал.

– Погодите. Не трындите. Сейчас разберусь.

Он зашел в башню и сам лично опустил бадью в колодец, поболтал ею внизу и, не услышав плеска воды, быстро начал наматывать цепь на ворот. По необычно легкой бадье он быстро догадался, что она пустая, – вот теперь он понял, что случилась беда, и его лицо побелело от страха.

Поднятая бадья была сухой, словно поднялась из ада. Не веря своим глазам, Жировит опрокинул бадью – ни единой капли из нее не упало.

Жировит охнул:

– Да что же это творится! Уж не отвернулись ли от нас боги?

Это был сигнал женщинам – они подняли истошный вой:

– О горе нам! Теперь мы все умрем!

Жировит немного пришел в себя и цыкнул:

– Тихо, бабы! Сейчас схожу к поляницам и скажу им – они обязательно что-либо придумают.