Последняя черта

Мел слушала голос, не особо обращая внимание на содержание. Кивнула, когда речь зашла о сигаретах. Ей было похуй. Почти.

— Мне тоже нечего рассказывать, — ответила она и действительно ничего не рассказала. — Но моя крыша далеко. Зачем тебе честность?

Мел на самом деле не понимала, что от неё требуется, но на удивление искренне хотела разобраться. Первый раз к ней приставали настолько нагло и беспардонно, что она даже почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег и беспомощно открывающей рот. А потом вспомнила, что не умеет чувствовать.

— Не знаю. Честно — проше. Не люблю лжецов. А тебе и не нужно ничего рассказывать.

Марципан как-то серьезнела, что ли, остановилась, заложив руки за спину.

— По крайней мере о том, что у тебя произошло — не рассказывают. Просто так эмоций себя не лишают. — И тут же пошла дальше, спокойным, непринужденным шагом. — Ты что пьёшь, кстати? Я вот водку терпеть не могу, хотя некоторые мешанины с ней обожаю... Э, а ну-ка погоди.

Неизвестно, рассчитывала Марципан на эффект от своих слов или нет — но вдоль позвоночника Мел пробежали мурашки. «Точно не тупая,» — заключила Меланхолия, и как-то само вырвалось с облегчением:

— Спасибо...

Марципан замерла, будто навострила уши и напряглась вся. В подозрительной тишине можно было расслышать отдалённый гогот, пьяный, с какими-то возгласами. Не то что бы особо угрожающий, но Марц он не понравился. Подсознательно, наверное. На уровне каких-то инстинктов.

В этой местности вообще редко кто шатался, а особенно — в это время.

— Слушай, — она нахмурилась, посмотрела на свою спутницу, — Я понимаю, что заебал, наверное. Я могу быть навязчивым. Так что хочешь — вали, а у меня, возможно, дело появилось. Всё равно на ринге встретимся, я тебя найду, никуда не денешься.

Конечно, ей хотелось, чтобы Меланхолия пошла следом, но вместе с тем она понимала, что вряд ли. Стало грустно. Иногда столь резкие перепады желаний и интересов Марц в себе ненавидела.

Постепенно девушка переходила на более быстрый шаг, вильнула за один из гаражей и обнаружила столпившуюся, бухую компанию. Даже успела разочароваться, а потом чуткий слух зацепился...

— Слышь, а верёвка у тебя есть?

— Не-а... Да и нахер.

В темноте движение еле заметное — один из мужчин дернул ногой вперед. Писк. Марципан онемела.

— Ало! — крикнула она, — Че творите, уроды?!

Они обернулись практически мгновенно, хоть и заторможенно. Кто-то переместил мельтешащий до этого свет фонарика на нее, но девушка даже не поморщилась — только сильнее нахмурилась. Компания заржала.

— Мелкая, тебя предки не потеряли? — поинтересовалась какая-то крайне пьяная мадам, — Час то.. ик... не детский!

На это Марципан молча вытащила ствол, направив на них. Руки не тряслись, хоть внутри всё и бурлило. Очередной перепад, что б его, а ведь не вовремя... Там осталась наверняка недоумевающая Меланхолия...

— Нахуй пошли отсюда, — сухо приказала Марц, сделав осторожный шаг вперед.

Она была, пожалуй, слишком самоуверенной. Этим вывозила бои, этим же проиграла Мел. Всегда ставила свои преимущества выше, чем у соперника, привыкла как-то бить первой, по ответному удару выяснять силу, а затем добивать. Может не сразу, но постепенно.

Стрельбы тут было не избежать. Толпа пьяных, начинающая распаляться Марципан — совершенно ядерная смесь. Но их было около десяти, а пистолет — не автомат. Тишину разрезал уже гром выстрела, несколько раз сотряс ночной воздух, а потом пришлось отбиваться кулаками.

Женщина попалась только одна — быстро вышла из строя, еще трое остались стоять в стороне, а вот мужики, как назло, были довольно крупного телосложения. Она успела лишить потомства, — ей хотелось так думать, — одного, третьего просто заставила упасть четким ударом в коленную чашечку, а потом сама пропустила удар.

"Никак, сука, жизнь не научит" — по разочарованному зло думала Марц, пока ловила кулак под дых. Воздух почти выбило, девушка рванулась вперёд, замахиваясь, цели достигла, резко развернулась, упустила мелькнувшего живодёра в периферийном зрении и от него же и получила то ли какой палкой, то ли арматурной по боку. Её повело в сторону, перед глазами плясали чёрные мухи. Стоило, может, пытаться соблазнять мрачную девушку дальше? Даже у неё удар на ринге вышел по ласковее, считай, что погладила.

Когда Марципан упала, сжимаясь уже сама в комок, как тот, до сих пор дрожащий в углу гаражей, потерпевшее плечо ужасно ныло. Крикнуть, когда чей-то носок собрался все же до головы, себе не позволила — только стиснула зубы, зажмурилась и всеми силами старалась абстрагироваться, как учил когда-то, еще в самом начале, Герасим.