Последняя черта

Последующие несколько часов выпадают из памяти. Отрывками — «Пользователь внёс вас в чёрный список», «Абонент вне зоны действия сети», «...скончался молодой человек, что произносил речь перед...». Федеральные СМИ не молчат, что странно — несколько статей имеется. Ещё в колонках рядом говорится про расстрел семейной пары — следователя и врача-терапевта, но эта новость проходит мимо. Отдалённо Даша понимает, что это — тот самый майор, который выступал на злосчастном судебном заседании. Даже начинает смотреть остальные сводки — но о других участниках ни слова. В Алексее узнаёт друга Никиты, в Косте — тоже. Саму подсудимую помнит плохо, но всё же помнит. Однажды Даша забирала пьяного вусмерть Ника с какой-то квартиры. Там ещё был лысый парень, тоже поддатый, как и все остальные — он то ей и открыл. Но на суде Дикого, как позже выяснила Даша, не было.

Даша мнётся ещё какое-то время, вспоминает адрес, а потом звонит в такси. Сама не знает зачем туда собирается, что скажет, кого там увидит, но точно хочет посмотреть в глаза каждому, кого на квартире обнаружит.

Такси везёт её на другой конец города, через пробки час пика и нервозность. Даша старается не плакать, держаться, но то и дело губы дрожат, а пелена не позволят разглядывает проносящийся мимо город. Питер она любит и ненавидит одновременно, а сейчас второе явно перевешивает. Но уехать Даше некуда и страшно. Мысли занимает работа, Никита и воспоминания о том, как она злилась на него и думала: «Я его убью!» Сейчас только понимала всю суть этих слов и становилось жутко.

И опять звук домофона, сухой голос, вопрошающий кто. Даша даже растерялась.

— Откройте. Есть разговор. — Не придумала ничего лучше.

Но её, на удивление, действительно пропускают в подъезд. С трудом Даша вспоминает, что этаж нужен пятый и квартира справа, у самой лестницы. У двери её ждут — высокий, крепкий парень с отросшими русыми волосами выше плеч. Лёха — уже более просто.

— Даша? — неуверенно спрашивает он и сглатывает, не шевелясь.

— Даша, — подтверждает девушка.

Будто отмирает, время снова течёт своим ходом, и она пристально смотрит на Алексея.

— Зачем пришла? — спросил парень, всё ещё загораживая собой вход.

— Поговорить, сказала же. Будем на пороге стоять? Что бы все соседи слышали?

Лёха вздохнул, но в квартиру все же пустил. Даша остановилась в коридоре, оглядываясь. Слышала, как в других комнатах кто-то переговаривается.

— Как он...?

— Здесь, — Алексей кивнул ей под ноги. Даша хотела было дёрнуться, но сдержалась. Только по шее пробежала сильная судорога, перешла в выдох.

— Тебе не стыдно? — со злобой в голосе спросила Даша, — За то, что произошло? Всем вам! — голос сорвался на крик, — Доигрались?! Революция, блять! Идиоты! — в коридор проснулась красная голова, нахмурилась и та самая подсудимая встала рядом с Лёхой, — Вы хоть понимаете, что натворили?! Вы...

— Захлопнись, — ледяным тоном оборвал её Лёха, зло сощурился и процедил сквозь сжатые зубы, — Ты за этим пришла? Нервы потрепать?

— Показать — какого это, терять людей! — сильнее вспылила Даша, — Вы понятия не имеете! А до Ника явно дела нет, раз пустили его...

Она всхлипнула, и сама не поняла, почему на этот раз замолчала. Столкнулась с взглядом Лёхи, потом перевела свой на Алису.

— Это ты понятия не имеешь, — сухо высказала последняя. — Ни о чём. Проваливай.

— Да ты что?! — Даша нервно усмехнулась, — Так просвети! Объясни мне, пожалуйста, как сейчас жить, а?! Без Никиты, в этой поганой атмосфере, которую вы же и устроили! Какая революция?! У вас совсем мозгов нет?! Куда вы прётесь?

— А что ты предлагаешь? — Лёха шагнул вперёд, хотел было подойти в плотную, но удержался. Женщин. Бить. Нельзя. Слишком часто он вспоминал про это правило в последнее время и его это бесило. Частота, в смысле, а не само правило. И если Катю он ещё мог понять, попытаться, то вот эту особу — ни в какую. — Сидеть и терпеть? Знаешь, с чего началось всё? Хочешь — расскажу?

— Лёх...

— Алис, не лезь. А ты — ты меня послушай, — Алексей ткнул в неё указательным пальцем, теряя любое самообладание, — Сначала у меня убили лучшего друга, потом — похитили, считай, что младшую сестру, а вторую — попытались упечь на стул. Как жить? Да никак, блять! Никак! Со мной столько дерьма за всю жизнь не происходило — веришь или нет!

Даша слушала его, чувствуя, как ломается на осколки. Глаза у Лёхи были светлыми, но сейчас будто потемнели, а лицо выражало собой не иначе как гнев. И ей стало по-настоящему страшно, что этот парень сейчас просто броситься на неё.

— Так ответь мне сейчас — я не знаю?! Актёр мне другом был, на её, вот, — указал на Алису, — глазах умер! А я в это время спокойно спал с девушкой под боком! И если ты считаешь, что я не ненавижу себя за это, за ту смс-ку — ошибаешься! Нет, мне не стыдно, мне ни хрена не стыдно, но я себя ненавижу!