Последняя из профессий

Сорей. Нет-нет, не выдумывай. (Радиорепортеру.) Представьте себе, у Ионы просто мания, что он стареет... А чувствует он себя так, будто ему двадцать лет. Он моложе меня... просто поразительно. Так о чем вы хотели меня спросить, дитя мое?

Радиорепортер(глядя на часы). Преподобный отец, дело в том, что моя передача идет прямо в эфир... и уже пора начинать.

Сорей. Так это же хорошо! Это прекрасно! Я весь в вашем распоряжении. (Смеется.) Боже мой, боже мой! Каких только глупостей вы сейчас не заставите меня наговорить! Я обожаю радио: можно болтать о чем угодно — это чудесно — и думать обо всех тех людях, которых ты не видишь и которые тебя слышат. Поразительно!

Иона подает ему красную сутану.

А, нет, Иона, не эту. Красный цвет не идет к моему оттенку кожи... Ты же это прекрасно знаешь. (Снова падает в кресло.) О, я совсем разбит... Подай мне желтую. Какая профессия!..

Иона(подходит к нему с желтой сутаной). Какое искусство, господин кюре! Вы хотите сказать, какое искусство!

Сорей

(надевая сутану, снисходительно). Ну, если тебе угодно, Иона, если угодно... быть может, это искусство.

Радиорепортер. Господин кюре, пора начинать.

Сорей(оправляет сутану, садится в кресло-исповедальню и закидывает ногу на ногу). Прошу вас...

Радиорепортер(берет в руки микрофон). Алло! Центральная? Дюдоньон, это ты? Привет, старина. Ты готов? Пять, четыре, три, два...

Сорей(прикладывает руку к сердцу). Минуточку, одну минуту.

Радиорепортер(в микрофон). Не отключай... подожди... (Сорею.) Преподобный отец, Дюдоньон ждет.

Сорей(жеманясь)

. О чем вы будете меня спрашивать, мой мальчик?

Радиорепортер. Я хотел задать вам несколько вопросов о вашем детстве, а зарождении вашего таланта.

Сорей. О, как прелестно! Это так свежо. Словом, вы бы хотели, чтобы я вам исповедался?

Радиорепортер. Совершенно верно.

Сорей(хлопает в ладоши). Это очень забавно! Ну так вот... (Поднимается с кресла.) Перейдите на мое место, а я перейду на ваше. Ой, как смешно!.. Исповедь!

Радиорепортер. Можно начинать?

Сорей(становится на колени на специальную подставку у кресла). Да. Я готов.

Бойскауты тем временем перестали вязать узлы и под сурдинку играют в азбуку морзе.

Радиорепортер

(в микрофон). Ты слушаешь, Дюдоньон? Начинаю. Пять, четыре, три, два...

Сорей(вскакивает). Секундочку. Прошу вас. Я очень волнуюсь. Да, да. Я безумно волнуюсь... Я охрип... Сейчас пройдет... (Откашливается.) Совершенно потерял голос... (Пробует голос.) Как странно. Я могу говорить, видя перед собой тысячи лиц. Но этот маленький предмет (кивок в сторону микрофона) меня совершенно подавляет... Виктор!

Виктор. Да, господин кюре?

Сорей. Дай-ка нам еще вина.

Виктор подает вино, они пьют.

Ах, как хорошо! Ну, я в вашем распоряжении.

Радиорепортер.

Дюдоньон? Ты слушаешь? Пять, четыре, три, два... один... (Его голос меняется, он становится очень низким, проникновенным.) Итак, дорогие слушатели, сегодня мы установили для вас наш микрофон в артистической уборной преподобного отца Сорея, который, как вы знаете, каждое воскресенье с триумфом выступает с проповедями, написанными нашими лучшими современными религиозными писателями. (Подносит микрофон к окошечку исповедального кресла.) Преподобный отец, вы не хотели бы поздороваться с нашими слушателями?

Сорей(сдавленным голосом). Здравствуйте, здравствуйте, дети мои... Гм-гм... Я счастлив пожелать вам всем приятного воскресенья.

Радиорепортер(говорит очень быстро). Благодарю вас, отец Сорей, благодарю. Я думаю, нашим слушателям было бы очень интересно, если бы вы в нескольких словах рассказали им, что вас заставило избрать церковную карьеру.

Сорей(заученно). Впервые я почувствовал призвание... ощутил необходимость избрать этот путь, оказавшись в исключительных обстоятельствах. (Жеманясь.) Но, друг мой, вы думаете, что это действительно может интересовать...

Радиорепортер делает ему знак говорить в микрофон.

...наших дорогих слушателей?