Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

– Если именно так ты ловишь преступников, мой дорогой брат, я не удивлен, почему ежедневно получаю отчеты об ограблениях и убийствах.

И Оддин, и Элейн застыли. Ковин сидел на изгороди, небрежно свесив одну ногу. Сложив руки на груди, он лениво наблюдал за ними.

– Ковин, – произнес Оддин холодно.

– Не могу не отметить, что удивлен. Не тому, конечно, что ты, как всегда, занимаешься чем-то совершенно бестолковым и голосишь на всю округу. Но хотел бы я знать, что ты делаешь возле моего дома?

Оддин бросил короткий взгляд на Элейн. Та стояла ни жива ни мертва. Тяжело дыша, она глядела то на одного брата, то на другого.

– Я нахожусь в Нортастере в поисках опасного преступника, – ответил наконец Оддин.

– Не могу представить, как это могло привести тебя к дверям моего поместья?

Судя по небольшой паузе, Оддин размышлял, можно ли это было выдать за случайность.

– Рассчитывал на твою помощь, брат, – ответил он наконец.

Ковин фыркнул.

– Впрочем, ничего нового, – с издевкой произнес он.

Элейн видела, как Оддин сжал кулаки. Когда его брат перекинул ноги на другую сторону и начал спускаться по лестнице во внутренний двор, Элейн готова была выдохнуть. Но Ковин, прежде чем полностью скрыться за каменной оградой, сказал:

– Зайди. В конце концов, никто не виноват, что столь важным для общественности делом занимаешься ты.

Оддин внимательно посмотрел на Элейн. Надежды, что она дождется его, он наверняка не питал.

– Я здесь со своей… прачкой.

Элейн прикрыла глаза, не веря, что он действительно это сказал. Ковин же саркастично усмехнулся. Смерив Элейн взглядом, он глумливо заметил:

– Компания, безусловно, необходимая любому стражу порядка. Заходите вместе. Может быть, она и мне что-нибудь постирает.

Он неприятно улыбнулся, поймав ее взгляд. Когда Ковин исчез за забором, Оддин схватил ее за руку и потащил ко входу в поместье.

– Ты в своем уме? – шипела она. – Зачем мы к нему тащимся? И – прачка?!

– Ковин ни за что бы не поверил, что я оказался тут случайно, – прорычал Оддин, волоча упирающуюся Элейн. – А тебя оставлять одну я не собираюсь.

– Но – прачка? Какого демона полицейский будет таскать с собой прачку?

– А что я должен был ответить, скажи на милость?

Они оказались у тяжелой калитки, которую тут же приглашающе распахнул слуга. И Элейн, и Оддин прекратили борьбу, сделав вид, что оба явились по своей воле. Пока их провожали во внутренний двор, они продолжали переругиваться:

– Мог сказать, что я случайная прохожая.

– А мог сказать, что ты явилась, чтобы прирезать его, а я прискакал, чтобы тебе помешать. М?

Элейн нервно сглотнула. После сцены, которую она наблюдала между Ковином и Бойлом, и представить не могла, что хозяин дома сделал бы с ней.

– Ты бы так не поступил, – убежденно заявила она.

– Почему это? Я же карнаби. – Последнее слово он произнес язвительно. – Разве ты не считаешь всех нас бесчувственными животными?

– Считаю, – кивнула она, – но, по сравнению с братом, ты, скорее, кролик.

Оддин прорычал что-то невнятное, а затем отчетливее произнес:

– Знала бы ты, как мне хочется выдать тебя Ковину, чтобы проучить. – Они оказались у той самой беседки, за которой Элейн наблюдала несколькими минутами раньше. Тарелки с первыми блюдами уже убрали, Ковин наслаждался вином и сыром.

– Ну, и что там у тебя, – поинтересовался хозяин, развалившись в кресле.

Его манеры вызывали у Элейн дрожь отвращения. Он настолько явно демонстрировал свое пренебрежение к окружению, настолько преувеличенно лениво двигался, что ей хотелось ударить его, чтобы вынудить вздрогнуть, собраться. И эти согнутые пальцы…

– Что? – спросила она, замечая, что оба мужчины внимательно на нее смотрели, будто ожидая ответа.

– Я спросил, откуда ты родом. Такие рыжие волосы обычно встречаются где-нибудь в горах. – Тон Ковина был многозначительным, а за вопросом слышалось едва ли не отвращение, будто перед ним предстала глаштиг: полуженщина, полукоза.

Элейн не знала, как совладать с борющимися внутри эмоциями: страх и ненависть трепали душу, выставляя противоречащие друг другу требования. Ударить и убежать. Крикнуть и смолчать. Сказать правду и солгать.

– Она сама не знает, – ответил наконец Оддин, вероятно, почувствовав, что пауза стала неприлично долгой. – Я нанял ее в Хапо-Ое. Но сейчас не об этом…

Мужчины продолжили разговор, а Элейн так и стояла, открыто глядя на Ковина.

Он довольно быстро заметил это и, пока Оддин что-то рассказывал о сбежавшем преступнике, ответил столь же внимательным взглядом. Ей показалось, что сердце упало в желудок.

– Мы не встречались раньше? – вдруг спросил Ковин, ничуть не беспокоясь, что перебил брата.

Оддин тихонько прорычал и бросил раздраженный взгляд на Элейн. Будто это она была виновата, что Ковину больше хотелось узнать о спутнице Оддина, чем о его собственных делах.

– Это так важно? – крайне недовольно уточнил Оддин. – Ты вообще меня слышал? Кровожадный душегуб, возможно, разгуливает по улицам твоего города. А все, что тебя волнует – смазливое личико моей прачки?

Будто не услышав отповеди, Ковин спросил, прожигая Элейн взглядом:

– Как тебя зовут?