Последняя из страны Лета

Главный зал был обширным и хорошо освещался, но не грибами, а большими мерцающими камнями – светло-голубыми. Я знала, что такие светильники – большая редкость для Вардара, но здесь они, судя по всему, были привычным украшением. К тому же окна, не забранные ставнями, пропускали достаточно солнечного сияния, и стекло было настолько прозрачным, что позволяло увидеть в точности рисунок облаков на синем небе. Высокий потолок поддерживался колоннами, а стены были завешаны искусно выполненными гобеленами в сине-зеленых тонах. Я, поняв, что временно лишена всеобщего внимания, подошла к окну и выглянула наружу. Зала располагалась на высоте третьего этажа, то есть отнюдь не на самой верхотуре, но вид всё равно был впечатляющий: круглые оладушки холмов, реки и озёра, и далёкие высоченные вершины в снегах, искрящихся на солнце. Мне очень понравился засаженный деревьями внутренний двор, он был по-особому уютным. Я определила, где находится конюшня, увидела вдалеке загоны с коровами, козами и овцами, и странный теремок у озера. А когда снова обернулась, поняла, что никто на меня не смотрит – мужчины увлечённо и весело что-то обсуждали.

  Стоило немного расслабиться, как они подошли ко мне. Оба протягивали свои ладони, наверняка для того, чтобы отвести к столу. Наверное, здесь так было принято, но я чувствовала себя неловко, однако постаралась вести себя естественно и спокойно – ради Йана.

Моё место располагалось меж супругами во главе стола, и, едва я устроилась на широком стуле, как сели и все остальные. За столом помимо меня женщин не было, и это только больше пугало. Я почувствовала голод, но, когда еда была расставлена на столе, напряженно ожидала, что кто-нибудь начнет трапезу.

– Только после тебя, – склонившись, сказал Йан.

Я подцепила кусочек из тарелки, и, стоило ему оказаться у меня во рту, как за столом начались разговоры и застучали ложки. Я старалась понять вкус пищи, но жевала только потому, что урчало в животе. В таком волнении всё казалось одинаково пресным, хотя выглядело вполне аппетитно.

– У Глаха и Лави сын родился, – сказал Ульф на вардарском, и я запоздало сообразила, что они действительно говорят на нём ради меня.

– Здорово! – улыбнулся Йан. – Как назвали?

– Тари. Здоровый малыш, но роды были тяжелыми. К счастью, Лави уже ничто не угрожает.

– Это радостная новость, особенно после того, как они потеряли старшего в последней битве. Я не вижу Гурфика, – продолжил Йан, уминая еду с видом человека, оказавшегося в раю.

– Он пошел собирать травы и коренья для зелий.

Мне очень хотелось спросить, кто такой этот Гурфик, но я промолчала. Однако Йан, видимо, прочитал мои мысли.

– Гурфик – наш целитель, – сказал он. – Отличный. Он не рожден волком, но живет с нами уже десять лет и является полноправным членом стаи.

– Понятно, – улыбнулась я. – И знает травы.

– Нуала тоже хорошо знает травы, – сказал Йан. – У неё целый сундучок со всякими склянками. И Ворон её, кстати, принял как родную. Сразу видно: зверословка из Летов!

Его последняя фраза не осталась без внимания: мужчины по очереди стали поворачивать головы, и вскоре один из старших, красивый седовласый воин, обратился ко мне:

– Добрая госпожа, не могли бы вы рассказать немного о своей родине? Прежде ни один из нас не имел удовольствия встретить дитя солнечного света, и мы никогда не бывали в стране Лета.

Я посмотрела на Йана, потом на Ульфа, ожидая их разрешения, и братья одновременно кивнули. Нужно было собраться с мыслями и попробовать отдать им всем хотя бы частицу моей светлой памяти. Никто ведь не хотел узнать, как погибал мой род… Я откашлялась и постаралась улыбнуться как можно приветливей:

– Спасибо за вашу просьбу, господин. Мне будет приятно поведать о красотах жаркого края. – Я машинально поправила косы и сказала: – Моя родина славилась самым вкусным мёдом и прекрасными лошадьми, а ещё хитрыми речными рыбами величиной с человека, поймать которых считалось великим делом. Летам не было нужды носить меха, у нас не бывало сильных холодов, хотя снег выпадал. Возле дома у нас росли низкие раскидистые черешни и старые корявые яблони. К середине лета на них появлялись зелёные зародыши, которые к осени превращались в огромные ярко-малиновые плоды. Вся земля была усыпана ими, и мы варили повидло и делали наливки. А ещё у нас рос янтарный виноград, из которого делали прекрасное вино. Я, правда, не знала его вкуса, была слишком мала, чтобы пробовать. – Я замолчала, подавляя тяжёлый вздох, но за столом царила тишина – мужчины ждали продолжения, и я сказала: – У нас не водились волки, и до встречи с Йаном я не знала, как они выглядят. – По залу пронесся тихий одобрительный смех, и я продолжила увереннее: – Самым крупным зверем светлых холмов был дикий земляничный кот.

– Который ловил мышей, а на десерт закусывал земляникой? – улыбнулся Йан.

Я не сдержала облегчённого смешка.