... а очень странно получается у меня с языком. Точнее, с языками. Когда я оформлялся на стажировку в Штаты ( это тянулось очень долго, в первый раз вообще два года — меня не хотели выпускать из-за той ильинской истории и из-за армии моей, как я понимаю ), не дожидаясь меня в совок приехал Билл — американец, с которым я должен был обменяться на полгода “колледжами”. И вот какая странная вещь вышла: до того я ведь почти не знал английского — в школе у меня по нему никогда выше “трёх” не было — и очень переживал, как же буду учиться в Штатах. Но из моего технаря можно было послать только меня — мой диплом, точнее, проект, победил на специальном конкурсе и меня пригласила фирма, которая оплачивала дорогу и учёбу,— и ехать надо было обязательно. Понимал, что рано или поздно меня всё-таки выпустят, ведь приглашение пришло на меня — персональное — и, конечно, занимался, как мог. Да только у меня немного получалось — хоть Сталкер и помогал изо всех сил,— что можно сделать, если к языкам ( к зубрёжке слов ) у меня нет никаких способностей? Так что я даже радовался задержке — хоть это, наверно, и глупо звучит. Но вот приехал Билл; я начал с ним общаться — и как-то незаметно вдруг заговорил по-американски. То есть не по-английски ( я не оговорился ) — а именно с американским акцентом, и их “фигурами речи”, как говорил Билл.

: Оказывается, для этого надо было просто представить себе, как он думает, когда говорит. Я представил — и ещё специально по “видику” смотрел с ним недублированные фильмы, чтобы лучше вообразить, как они там живут и как общаются, как делают ртом и языком, когда говорят, и лицом,—

: Я даже слова не учил — ни к чему это было. Они сами звучали во мне, когда нужно было их произносить. Просто я представлял себе изнутри, что говорю и думаю, как Билл — и у меня получалось.

: Так говорить и так думать.

А потом я познакомился с Томасом — немцем из Гамбурга — и решил попробовать заговорить по-немецки. Но немецкий я даже в школе не изучал — так что это довольно рискованный эксперимент был. Однако он удался. И тогда я понял, что могу так представить себе любого человека изнутри — и заговорить, как говорит и думает он.

— Это всё, что я хотел сказать здесь вместо предисловия. А теперь действие:

... З Е Л Ё Н Ы Е :

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ II.

— Проскальзываю в шкурник: гибкое стремительное движение, тело изгибается тростинкой, и плавно — вперёд, точно по центру щели; опора для левой руки, опора для правой; камень-плита предо мной — наверх; подтягиваю ноги, прыжок — бросок через, за; краем глаза справа — плита еле держится, на соплях,— я приметил её ещё вчера,— и в броске-падении ногами резко, до боли в суставах — Р-РАЗ!!!: с хрустом закрываю проход.

Как дверь — за собой.

: Чайники. Совки.

Спокойно сажусь, оглядывая дело ног своих; слышу с той стороны брань — это дело; усмехаюсь — и тихо отхожу в сторону:

: чтоб не мешать, значить. Удаляюсь во тьму — кстати, почти бесшумно.

— Я человек скромный.

: Десять минут у меня теперь точно есть. Это сигарета и рюкзачок с баллонами в заначке — совсем рядом, почти в соседнем штреке. “Почти” — это потому, что крайне сложно, ведя речь о “подземле” — то есть о всех этих каменоломнях, о жутком переплетении ходов, сбоек, орт, завалов, гротов и шкурников — об Ильях наших то есть ведя речь,— очень сложно достаточно точно описать: “где”. “Когда” — это ещё куда ни шло, это ладно ( хотя и здесь имеются известные трудности — но не о них тут ); но вот понятие “где”...

..: Начисто отсутствует.

Перейти на страницу: