Последняя Хранительница

– Ты не понимаешь, что происходит! Ты разрушишь грань, и из–за твоей черной обиды пострадают миллионы людей по всему миру! – мою голову сдавило тисками, но я не обращал на нее внимание.

– Пусть так, но в этом мире я стану Хранителем грани! Бааш не оставит своего верного слугу, в отличие от Хроноса, что не захотел меня принимать. Ваш бог унизил меня, лишь потому, что посчитал недостойным. – ярость того дня возродилась в моей памяти. – Но он допустил ошибку! Как и ты, Ишель.

На медведя обрушился клинок ниджа, разрезая его спину. Медведь встал на задние лапы от боли, опрокинув Виндигимона. И пока тот приходил в себя, Ишель схватил его своей огромной пастью. Нидж осознал, что сейчас все закончится, потому не стал пытаться вырваться из пасти, а стал наносить удары туда, до куда мог дотянуться.

– Выполни, то, что обещал и Бааш не забудет твоего подвига! – это было последнее, что крикнул нидж перед тем, как медведь перекусил его пополам. Но потратив на это все свои силы, он рухнул, так и не разжимая пасти, в которой лежало безжизненное тело. Медведь попытался подняться, но каждый раз его лапы не выдерживали и он падал.

Это было время моего триумфа. Я подошел к Ишелю и, смотря прямо ему в глаза произнес:

– Передай своему Хроносу, что теперь, с этого момента я Бог в мире людей. И именно я буду выбирать, кто достоин стать моими слугами, а кто будет просто мусором у ног, – я ждал, что Хранитель скажет, хоть что–нибудь, но он лишь рычал, будто зверь, и я, не раздумываясь воткнул меч ему в шею и стоял там до тех пор, пока Ишель не испустил свой дух.

С неба пошел дождь, как только жизнь вождя оборвалась, будто сам Хронос оплакивал свою потерю.

Я вышел из леса, окидывая своим взглядом местность. И хоть водная пелена застилала мой глаз, но я отчетливо понял, что Хранители повержены. Ни одного живого. Сейчас мой разум был переполнен истинным ликованием. Но не долго. Ведь селение было переполнено мертвых тел. Погибли и ниджи, и Хранители. Несмотря на дождь, все продолжало гореть, но огонь огибал Древо Жизни, натыкаясь на невидимую стену.

Я остался с ним один на один. С Древом, что стояло, подавляя своей неприступностью. Стояло крепко, как с Хранителями, так и без них.

Я был победителем, но по факту остался ни с чем.

Тем не менее все не могло так закончится, и мой мозг стал сразу думать, прокручивая события сегодняшней ночи. И тогда всплыл образ убегающей девушки. Я пошел по ее следу, но он прервался на полпути. Я осознал, что все–таки упустил Хранительницу.

Мне пришлось покинуть селение, оставив все как есть, позволяя стихиям самим вершить судьбу этого места. Я знал, что еще вернусь сюда, но в моем арсенале будет новая идея, которая уже постепенно начала зарождаться в моей голове. У меня ведь был свой потенциальный Хранитель, которого я мог контролировать, и который мог начать новую эру, где я был бы вождем. Осталось только отыскать сбежавшую девушку.

Я вернулся домой. Во двор ко мне спустился напуганный Хоук, и я понял, что мои проблемы не закончились.

– Бабушка… – он не мог сформулировать свои мысли, но я уже догадался, что увижу.

Мать лежала в своей комнате, неподвижная и холодная. Я позвал ее по имени, но она не реагировала. Я подошел к ней и стал легонько трясти, потом сильнее и сильнее, но ее голова лишь болталась из стороны в сторону. Окончательно осознав, что произошло, я упал на колени перед кроватью матери и заплакал навзрыд, ощущая, как маленькая ручка сына гладит меня по волосам.

Я решил сжечь тело. От одной мысли, что ее будут есть черви, мне стало дурно. Пепел решили с Хоуком развеять в море – дома теперь нас ничего не держало. Но прежде чем уплыть, я решил, что смерть матери знаменовала конец старой жизни, и потому, помня ее укоризненные слова, решил сменить имя сына. Он стал Соколом – верным птенцом, крыльям которого было уготовано закрыть солнце для этого мира.

Мы уехали из особняка и через год вернулись, так как под моим попечением к тому моменту находился ещё один ребенок. Ребенок с необычными способностями, натолкнувший на мысли о создании интерната. Для этого мне всего лишь нужны были ученики и учителя, которые бы мне доверяли и слепо следовали моим приказам. Дети и взрослые с раненой душой и обладающие необходимой мне силой.

Так и появилось Гнездо.

Глава 29

Соловей

Когда–то Атропин поразил меня глубиной своей веры, глубиной своих целей. Я до сих пор помню, как светились его глаза и дрожали губы, когда он начинал говорить о своих идеалах. Тогда мне тоже хотелось верить во что–нибудь столь же неистово и беззаветно, чтобы вера сочилась из всех пор. И как же сейчас я был разбит, осознавая, что все мои устои в жизни базировались на лжи. Убежденность, с какой он сейчас говорил, рушила мою душу. Глядя на длинное бледное лицо, оттененное свечами, я впервые увидел перед собой настоящего демона.

– История занятная, но не объясняет, каким боком с этим связана Луна? И Иволга.

– Связь прямая, Соловей, – девушка подошла ко мне и ласково потрепала меня по волосам. – Ты просто не дослушал до конца.