Последняя Хранительница

– За мной еще никто так не ухаживал.

– А как же твои родители? – спросив, я сразу же поморщилась. – Прости…

– Ничего, – уголки губ его слегка дрогнули, будто говоря, что такие вопросы его не задевают. – Я их не помню. Как и весь первый год, что провел в Гнезде, хотя мне было уже около пяти.

– Мне очень жаль.

– Не стоит, правда. Думаю то, что я попал туда, было лучшим исходом, потому что скорее всего я погиб бы либо от голода, либо от холода, а может быть и того хуже.

–И как же это произошло?

Соловей немного помолчал, собираясь с мыслями. Видимо для него эта тема все–таки была не так проста, как он пытался ее преподнести.

– Мне об этом рассказал Сокол. Если подумать, то все мои детские воспоминания связаны именно с ним. Он старше меня на пять лет, и когда я появился в Гнезде, он взял негласное шефство надо мной. Он вытянул меня из тени забытья, он смог заставить меня говорить. Учил меня, помогал мне и всегда был рядом, – тут Соловей опять остановился. – Как–то на одном из наших тренировочных поединков, которые периодически Сокол для меня устраивал, так как был намного опытнее меня и Наставник ему доверял, он одержал очередную победу. В тот момент, я сдался, сел на землю и разрыдался.

– Ты? – в шутку удивилась, пытаясь разрядить обстановку, видя, как Соловья поглощают воспоминания.

– И такое бывало, – мужчина прикрыл глаза. – Ты бы не могла потушить свечу, а то она безбожно жжет глаза.

Я поспешила исполнить его просьбу. Свеча потухла, и лишь свет камина разгонял полумрак комнаты, давая мне возможность обойти предметы и не зацепиться за них. Однако я осталась стоять. Соловей приоткрыл один глаз, нахмурился и молча постучал по второй половине кровати, близ себя.

– Не заставляй меня повторять еще раз. Каждое движение и так отдает звоном колоколов в моей голове, так и горло дерет нещадно. Забирайся под одеяло и грей меня, знахарка. Ты ведь обещала не дать мне умереть, так что будь добра исполнить данное мне слово.

– Кажется, я и так сполна постаралась, – проворчала я, хотя от его слов мне стало так легко, так естественно и как–то правильно. Забравшись под одеяло и устроив свое лицо на плече мужчины, я ощутила себя самой счастливой девушкой в этом мире.

– Так значит, ты заплакал, как маленькая девчонка? – поддела его я и тут же взвизгнула, ощутив легкий щипок в бок.

– Сама виновата, нечего потешаться над больным человеком.

– Я все больше думаю, что ты претворяешься!

Соловей хмыкнул и полушепотом продолжил, изменив голос, подражая Эйтану.

«– Куда делось твое упрямство? – спросил меня Сокол. – Куда пропала твоя сила воли?

– Я устал, – всхлипывая, ответил, сидя у его ног.

– Речь не об этом, – Сокол стал ходить вокруг меня. – Не понимаешь?

Я лишь помотал головой, растирая рукавом слезы по своему лицу и внимательно слушая.

– Неужели, ты не помнишь, как свора диких собак чуть не съела тебя живьем?

Надо ли говорить, что я растерялся, услышав это. Он знал, что я ничего не помню, так же как он знал – этого я не хотел вспоминать. Возможно, боялся узнать, что родители бросили меня, что я был им не нужен, что был противен и бесполезен. Но раз Сокол завел этот разговор, значит, он имел смысл, и я должен был пересилить себя и узнать правду.

– Мы возвращались с Наставником из одного его путешествия, через одну деревушку, – он увидел мой напуганный взгляд. – Не бойся, я не помню названия, а даже если бы и знал, то не стал бы тебе говорить, мы ведь друзья? А друзья должны друг друга защищать!

Он присел на корточки возле меня и похлопал по плечу.

– Мы наткнулись на стаю диких собак, которые окружили одного маленького мальчика. Несуразный оборвашка, но с таким серьезным лицом, следивший за каждым движением животных. В твоих руках была только палка, которой ты оборонялся с ловкостью настоящего воина. Вокруг ни души, тишина, нарушаемая лишь рычанием собак и фырканьем наших лошадей. Ты устал, выбился из сил, но, несмотря на это, ты боролся, зная, что от этого зависит твоя жизнь. Ты не хотел быть кормом. Я слез с лошади, чтобы помочь, но Наставник задержал меня. Думаю, он разглядел в тебе больше, чем я.

– И что же случилось дальше? – я спросил, затаив дыхание.

– А дальше случилось то, что изменило твою жизнь навсегда, – Сокол выдержал драматическую паузу. – Ты засвистел!»

Соловей