Последняя Хранительница

– Эй, не забывай, кто стоял на карауле! – почти обиделся Эйтан, но по горящим глазам было видно, что он также веселится, как и все. Сейчас мне казалось, что этот взрослый мужчина наконец стал открываться, и прежняя замкнутость истончалась, словно ткань на коленях протертых штанов.

– Вы ее украли, ребята, не забывайте!

– Тут захочешь – не забудешь!

Громко звякнула ложка о пустую тарелку, и все взгляды устремились на Соловья. И снова мы видели перед собой собранного, закрытого на все замки предводителя, который ждал отчёт, и всеобщая веселость не входила в его планы. Можно было только поразиться его способности менять личины.

– Да понял я. По существу, – вздохнул Филин, лучше всех знавший настроение своего друга.

– Мы услышали свист, и стало ясно, что дело плохо. Так громко ещё никогда не было, а значит, дела у вас обстояли не хорошо, – начал Филин.

– Я решила поехать проведать обстановку и то, что увидела, повергло в ужас: кровь, растерзанные тела и свора голодных тварей, что пытались меня вынюхать, но благо, не видели, – Ласточка запнулась. – Честно, первая мысль, что пришла мне в голову – вы мертвы. Но потом, поразмыслив, решила, что это слишком глупая гибель для нашего Соловья, поэтому решила вернуться к друзьям и начать действовать.

– Таких вестей мы не ждали: твари, что гуляют днем, да ещё и в таком количестве…

– Что уж говорить про меня, – спокойно проговорил Эйтан. – К такому жизнь меня не готовила.

– Ещё как готовила, – откликнулся на его слова Соловей, а потом вновь перевел глаза на Ласточку с Филином. – Я так понимаю, вы решили действовать по старой схеме и использовать шумовые мешочки?

– Так, а других идей и не было, – Филин пожал плечами.

– Мы понимали, что справится с ними не сможем, а единственный шанс привлечь их внимание и увести, не подпуская близко – громкий шум.

Я смотрела на ребят и завидовала. Завидовала их решительности, их собранности, их дружбе и единству. Завидовала и уважала одновременно. Они, несмотря на опасность, все равно смогли придумать и воплотить в жизнь, план по спасению.

– Как вы поняли, что мы живы? – спросила я.

– А мы и не знали, – развела в стороны руки Ласточка. – Но были обязаны, что–то предпринять

– Верно, – кивнул Филин. – Лучше попробовать что–то сделать и потерпеть поражение, чем не сделать, но подставить своих друзей, лишив их возможности спастись.

Мне захотелось плакать от счастья. Приятно было осознавать, что являешься частью команды, готовой ради тебя рискнуть, даже не будучи уверенными в том, что вы все еще живы.

– Я вас люблю, друзья! – не сдержала своих чувств я.

– Ох, знахарка, поверь, это взаимно! – одарил меня своей улыбкой Филин.

И вот я смотрела сейчас на него и, наконец, поняла, за что его полюбила Ласточка. Несмотря на свои, казалось бы, значимые внешние недостатки, этот человек был источник неиссякаемого позитива, человеком, что отдает, не беря взамен, человек, что за свою любовь готов пожертвовать жизнью.

– И мы тебя любим, – Ласточка села рядом и обняла.

Я была счастлива иметь таких друзей.

Спустя час разговоров и нашего рассказа, о том, что мы видели и как выбрались, мои глаза стали слипаться, убаюканные размеренными голосами и выпитым теплым чаем, который мне принесла Ласточка.

– Пойдем, я тебя провожу в твою комнату, – Соловей забрал из моих рук кружку, отставил ее на стол и поднял меня на ноги.

– Сол, я приготовила желтую и синюю комнаты, – Ласточка, тепло нам улыбнулась, а потом, взяв Филина за руку, повела за собой. – Мы спать, всем спокойной ночи.

Было очень мило смотреть за тем, как развиваются отношения друзей. Как открыто они себя ведут и не стесняются показывать свои чувства. Это было идеальным примером того, как все должно быть.

– Пойдем, – Соловей вырвал меня из этих теплых мыслей.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж и прошли по узкому коридору к одной из дверей. Мужчина открыл ее, пропуская меня вперед.

– Войдешь? – я обернулась, чтобы взглянуть в его глаза.

– Луна, – Соловей с нежностью посмотрел на меня и провел рукой по щеке. – Ты устала с дороги, хоть и не хочешь в этом признаваться. Тебе нужно отдохнуть.

– Вовсе нет, я этого не отрицаю. Просто…

Мужчина ласково мне улыбнулся и наклонившись, поцеловал краешек моих губ.

– Спокойной ночи, знахарка, – он хотел сделать шаг назад, но я обхватываю его шею, не давая отступить.

– От чего ты бежишь?

Наши лица в миллиметре друг от друга. Глаза в глаза. Губы к губам.

– Бегу?

– Да. От меня?

– Но я не бегу от тебя, – Соловей слегка отстраняется. – Я бы уже и не смог, даже если бы и захотел.

Эти слова теплом разливаются по моему телу.

– Даже если от этого будет зависеть моя жизнь, я буду стремиться к тебе, знахарка! Я пройду через любые преграды, через любые препятствия, не найдется стен, что я бы не разрушил ради тебя!

Я задрожала от тысячи чувств, что звенели во мне.

– Правда?

– Правда! Ты мне не веришь?

Я не могла поверить, что достойна всего того, что мужчина обещал. Что я достойна любви.

– Тогда не уходи… – прошептала я, моля.

Соловей на секунду замер, а потом, переступив порог, закрыл за собой дверь.

Соловей