Последняя королева

Меня тревожила предстоящая разлука с детьми, особенно с маленькой Изабеллой, которой еще не исполнилось и полугода. Перебрав около сотни кормилиц, я наконец остановилась на той, которая, похоже, понравилась Изабелле. К счастью, мадам де Гальвен и, к моему удивлению, донья Ана заверили меня, что останутся надзирать за детьми. Моя дуэнья уверяла, что слишком стара для перехода через Пиренеи и к тому же лучше умрет здесь, чем ее увидят живой во Франции. Я избежала ее упреков, утешая себя тем, что именно она будет присматривать за детьми, и бо́льшую часть своего времени проводила с Карлом, Элеонорой и Изабеллой.

Наконец ясным зимним днем в ноябре 1501 года мы покинули Гент. Собравшиеся на обочинах толпы провожали нас изумленными взглядами. Филипп возглавлял кавалькаду на белом коне, в блистательных красных одеждах. Я ехала рядом с ним на пестрой кобыле, в янтарной парче под цвет моих глаз.

«В Испанию, в Испанию», – пела моя душа. При мысли, что скоро я вновь встречусь с родителями, воспоминаниями детства и обещаниями нового будущего, глаза мои наполнились слезами радости. Я могла пережить что угодно, даже визит во Францию, ибо нас с Филиппом ждала моя родина.

И там должна была свершиться наша судьба.

Глава 13

Едва мы пересекли границу Франции, ко мне вернулась прежняя тревога. Луи послал нам навстречу целую свиту из знатных дам и господ, и я подозрительно разглядывала пышно разодетых и напудренных женщин. В воздухе, словно перед надвигающейся бурей, в буквальном смысле пахло старой феодальной враждой между Францией и Испанией. Я остро осознавала, что, несмотря на все заявленные намерения, здесь меня воспринимают как врага, дочь коварного Фернандо Арагонского, чьи притязания на Неаполь постоянно раздражали Францию словно бельмо на глазу.

И все же меня привели в восторг прекрасные просторы Франции, ее казавшиеся бескрайними долины и роскошные леса, сияющие небеса, богатые селения и великолепные виноградники. Я никогда прежде не думала, что хоть одна страна может сравниться в своем величии с Испанией, и, когда впереди в туманной дымке показался Париж, меня охватила невольная радостная дрожь.

Над лабиринтом улиц в лучах заходящего солнца возвышался шпиль Нотр-Дама. Во всех церквях оглушительно звонили колокола, призывая парижан выйти наружу. Люди приветствовали нас, крича и бросая букеты осенних цветов, лепестки которых мерцали в воздухе подобно медным блесткам.

Нас препроводили в старый дворец Лувр, где нам сообщили, что Луи и его королева отправились в долину Луары, чтобы приготовить для нас замок Шато-де-Блуа. Вместо них нас принимали принцы из дома Бурбонов, и, пока Филипп со своей свитой объезжал город, мне нанес неожиданный визит граф дон де Кабра, посланник моей матери при дворе Тюдоров, который узнал о моей остановке во Франции и заехал повидаться со мной по пути в Англию. Я приняла его несколько сдержанно, решив, что он, возможно, желает сообщить о недовольстве матери моей поездкой, но вместо этого он рассказал, что моя сестра Каталина прибыла в Англию и в Лондоне вела себя с безупречным достоинством, несмотря на непривычную обстановку. А однажды вечером в ее покои бесцеремонно явился король Генрих Седьмой и потребовал, чтобы она сняла вуаль.

– Естественно, ваша сестра была ошеломлена подобным поведением, а ее дуэнья пришла в ярость. Однако король настоял, что, прежде чем разрешить ее свадьбу с наследником, он должен лично удостовериться в отсутствии у нее каких-либо изъянов. Она милостиво подчинилась, на сей раз уже ошеломив его самого своей красотой, и он тут же представил ее двору, словно ценный трофей.

Я вспомнила, как сама сняла вуаль перед Безансоном, с болью представив себе, что чувствовала в тот момент Каталина, среди чужих людей и далеко от дома.

– А ее жених, принц Артур? – с тревогой спросила я. – Они понравились друг другу?

– О да, – улыбнулся граф. – Они подобны ангелам. Принц Артур весьма худ и робок, но, похоже, очарован ее высочеством – как и его младший брат принц Генрих, который сбросил камзол во время свадебного пиршества и начал прыгать перед ней в одной рубашке, словно дикарь. Эти англичане – настоящие варвары, неотесанные и шумные. Им воистину повезло, что инфанта Каталина – их будущая королева. После замужества ее стали звать Екатериной Арагонской.

– Я должна ей написать, – пробормотала я, стыдясь, что из-за всяческих хлопот в моей собственной жизни забыла о ее отъезде.

Мне стало грустно, что я не увижу сестру, приехав в Испанию. В тот же день я написала ей длинное письмо и передала его графу, который обещал позаботиться, чтобы письмо в целости и сохранности дошло до Англии. В письме я пообещала оставаться любящей сестрой несмотря ни на что и попросила писать мне в любое время – ибо я знала, что значит исполнять долг ради нашей страны.