Последняя королева

Гвардейцы грелись вокруг жаровен, тайком передавая друг другу мех с вином. Всадник въехал в ворота и спешился. Из его рта шел пар. Это оказался молодой парень с сумкой за спиной, наш курьер, еженедельно доставлявший почту. Возможно, он приехал в последний раз – когда пойдет снег, дороги станут непроходимы.

У меня оставался единственный шанс.

Лопес с остальной местной прислугой уехал в Медина-дель-Кампо за провизией. Они могли вернуться как через несколько часов, так и в любую минуту. Откинув капюшон, я остановилась перед удивленным парнем, который передавал лошадь конюху. Увидев меня, он неуклюже поклонился:

– Ваше высочество, я… я привез почту для секретаря Лопеса.

Гвардейцы во дворе не обращали на нас внимания. Было слишком холодно, а дни слишком коротки. Рутина снизила их бдительность, к тому же они привыкли видеть меня в разное время: я часто предпринимала долгие прогулки по замку, расхаживая туда-сюда, словно встревоженная львица.

Я улыбнулась парню. Из-под его шляпы выбивались растрепанные волосы, щеки раскраснелись от ветра. На вид ему было лет шестнадцать-семнадцать – какой-нибудь младший сын мелкого придворного, которому доверили утомительную задачу доставлять письма высокопоставленных особ.

– Лопеса сейчас нет. Ты издалека?

– Из Толедо, – застенчиво улыбнулся он.

– В таком случае ты наверняка устал. Идем, я распоряжусь на кухне, чтобы тебе дали поесть. – Я натянуто рассмеялась. – О чем только думает твой господин, если послал тебя в такую погоду?

– Монсеньор Сиснерос не спрашивает моего мнения, ваше высочество, – улыбнулся парень.

Я заметила его брошенный украдкой восхищенный взгляд – не каждый день мальчишке вроде него доводилось видеть вблизи инфанту. Но сейчас меня интересовало только имя его господина. Он служил Сиснеросу. Мои письма, целые пачки писем, которые я посылала матери… неужели их все получал Сиснерос?

– Да, я слышала, что монсеньор архиепископ порой бывает суров. – Я шаловливо наклонилась к нему. – Давай, отнесу твои письма в кабинет Лопесу.

Я протянула руку, жалея, что у меня нет монетки, чтобы подсластить предложение.

Он поколебался лишь одно мгновение, показавшееся мне вечностью, и отвернулся, положив руку на кожаный ремень сумки.

– Мне велено передать их лично секретарю Лопесу, ваше высочество, – пробормотал он. – Монсеньор Сиснерос выразился вполне ясно.

– Но ты же не думал, что встретишь свою инфанту? – услышала я собственный голос, удивляясь, насколько беззаботно он прозвучал. – Пусть это останется нашей тайной. Секретарь Лопес не будет знать, кто оставил письма, только о том, что они пришли. Я положу их прямо ему на стол.

Я продолжала стоять с вытянутой рукой и едва не застонала от радости, когда он, чуть помедлив, полез в сумку и достал завернутый в промасленную кожу пакет, перевязанный шнурком с печатью Сиснероса.

Спрятав пакет под плащ, я проводила парнишку на кухню замка и направилась в кабинет Лопеса – небольшое помещение окнами во двор. Беатрис была в покоях с Фернандито, другие слуги занимались своими делами.

Я подошла к столу, на котором царил свойственный Лопесу порядок. Взвесив пакет в руке, взяла со стола нож и перерезала шнурок, сломав печать. Бумаги рассыпались по столу, и я начала перебирать их дрожащими руками.

Расписки за продовольствие, квитанции на выплату денег гвардейцам, одобренные списки закупаемых товаров – ничего, кроме обыденных документов королевского хозяйства, все с гербом Толедского ордена, что означало их подтверждение чиновниками Сиснероса.

Еще раз перебрав бумаги, я вернулась к большому конверту из промасленной кожи. Проведя по нему пальцами, я нащупала внутри пергамент и, подсунув ноготь под тайную складку с нижней стороны, извлекла сложенный лист. На нем тоже стояла печать. Я сломала воск, чувствуя, как сильнее забилось сердце, и пробежала взглядом написанные аккуратным почерком строчки. В глаза бросились отдельные фразы.

«Ничего не говорите ее высочеству. Ее величество нельзя беспокоить».

Слова поплыли перед моими глазами. Мне пришлось прислониться к столу, чтобы сосредоточиться. И снова то же самое: ничего мне не говорить. Что-то насчет дополнительного распоряжения, о необходимости хранить тайну.

Потом я увидела имя, от которого у меня застыла кровь: Su Alteza Principe Felipe.[30]

Филипп.

Я уставилась на письмо.