Последняя ночь Клеопатры

«Уж не про Листопадова ли он говорит? – подумала я. – Высокий, представительный. Ведь такое же описание мужчины, с которым Елизавета Городенчикова поднялась к себе в квартиру, дала консьержка».

– Быстро выметайся из моей квартиры! Понял? Катись к своим шлюхам! И чтобы я тебя здесь больше не видела! – кричала женщина.

Скандал постепенно затих. Последнее, что я услышала, был стук соседской двери. Скорее всего, это женщина выставила вон гулящего супруга. Еще немного подождав, я тоже покинула квартиру Екатерины Расторгуевой.

Я снова подъехала к зданию, где находилась «Люксери косметикс», и, миновав охранника, поднялась к Екатерине. Около ее кабинета было пусто. Наверное, клиентов на сегодня уже не было. А может быть, просто у нее был перерыв. Я подошла вплотную к кабинету и прислушалась. Внутри было тихо. Я постучала в дверь и, не дождавшись ответа, открыла ее. Екатерина стояла у окна. Увидев меня, она нахмурила брови.

– Вы снова ко мне? – спросила она, не скрывая досады.

– Мне нужно с вами поговорить, Екатерина, – ответила я, не обращая внимания на ее явное нежелание видеть меня.

– Господи, ну сколько же можно! Мы ведь с вами только совсем недавно говорили. Вы что, не помните? Что вам еще от меня нужно? – в сердцах спросила она.

– Правду, Екатерина, только правду, – ответила я.

– Да я ведь вам уже все рассказала! И вообще, у меня сейчас обеденный перерыв. Могу я пообедать?

Расторгуева отошла от окна и пошла мне навстречу, намереваясь выйти из кабинета. Я преградила ей путь.

– Вы напрасно так себя ведете, Екатерина Борисовна, – сказала я. – Думаете, что для вас будет лучше, если следователь пришлет вам повестку?

– А на каком основании? – Екатерина со злостью посмотрела на меня.

– А на том основании, что следствие на данный момент располагает новыми фактами в расследовании убийства Елизаветы Городенчиковой, – спокойно ответила я.

– Да мне-то какое дело до этих ваших новых фактов? – снова взвилась Расторгуева. – Я уже все вам рассказала, больше мне добавить нечего!

– Вы в этом уверены, Екатерина Борисовна? – спросила я.

– Да, да, да! – выкрикнула Расторгуева.

– И вы ничего не хотите сказать по поводу своего пребывания в квартире вашей подруги Елизаветы Городенчиковой в тот вечер?

– Да в честь чего вы решили, что я была у нее в тот вечер?! Что, в конце концов, происходит?

– Успокойтесь, пожалуйста. Дело в том, что у следствия появился новый свидетель. И он утверждает, что видел вас в то самое время, то есть незадолго до убийства Елизаветы Максимовны, как вы выходили из ее квартиры.

– Что?! Какой еще свидетель? Меня никто не видел, то есть я хотела сказать…

Тут Екатерина замолчала, сообразив, что неосторожной фразой практически выдала себя. Она испуганно смотрела на меня.

– Давайте присядем, Екатерина Борисовна, – предложила я и первая подошла к столу.

Расторгуева машинально села на стул напротив меня.

– Так вот, у меня имеются свидетельские показания, в которых сказано, что вы, Екатерина Борисовна, – я уже полностью перешла на официальный тон, – шестого сентября вечером вы находились в квартире вашей подруги Елизаветы Городенчиковой. А вы пару часов назад уверяли меня, что находились весь вечер у себя дома. Как прикажете вас понимать? Почему вы скрыли, что были в тот вечер у Елизаветы Максимовны?

– Да ничего я не скрывала! – Екатерина, видимо, от волнения стала беспорядочно отодвигать и придвигать обратно косметические принадлежности, которые стояли на столе. – Подумаешь, ваш свидетель! – пренебрежительно сказала она. – Его слово против моего! Не так ли?

– Нет, Екатерина Борисовна, – твердо сказала я, – это совсем не так. И меня, мягко говоря, удивляет, что вы, взрослая женщина, не понимаете этого. Чем отрицать очевидное и продолжать отпираться, вы бы лучше рассказали все как есть.

– Что «все как есть»? Я не понимаю вас, – Екатерина снова начала юлить.

Я покачала головой:

– Значит, вы, Екатерина Борисовна, не хотите сотрудничать со следствием. Как вы не понимаете, что вы только усугубляете свое положение? Вместо того чтобы откровенно рассказать все, что произошло в тот вечер на квартире Елизаветы Максимовны, я имею в виду, произошло между вами, – уточнила я, – вы продолжаете упорно сопротивляться. Неумно, прямо скажем, неумно.

Екатерина на минуту задумалась.

– А с какого это перепугу я должна изливать перед вами душу?! – вскричала она.

– Никто не требует от вас изливать свою душу, как вы выразились, просто…

– Вы что, обвиняете меня в убийстве Лизы?! – не дала мне договорить Расторгуева.

– Пока еще нет, – ответила я. – Вы напрасно так нервничаете. Пока это еще только разговор, беседа.

– А я не желаю с вами беседовать! Не собираюсь вести разговор о своей личной жизни! Не хочу и не буду! И вы меня не заставите! – снова начала кричать Екатерина.

– Ну что же, – я со вздохом поднялась со стула, – ждите, вас вызовут повесткой в отделение. Может быть, вы все-таки поду-маете?

Расторгуева закрыла лицо руками.

– Дайте мне прийти в себя, – глухо проговорила она.