Последняя ночь с принцем

Где-то в доме был слышен звон кухонной посуды. Роман настоял на том, чтобы кухарка переселилась к нему. И даже выделил ей одну из гостевых спален. Сейчас она гремела кастрюлями, готовя ему завтрак. Она грохотала посудой и с кем-то разговаривала. Еще пару месяцев назад подобный беспредел возмутил бы Романа до глубины души. Пару месяцев назад, но не сегодня. Сегодняшним утром эти звуки пробудившегося дома вселяли в него забытый оптимизм и возрождали желание бороться.

Он жив, черт побери! Он все еще жив! И он в силах изменить ситуацию и изменит ее!

Он найдет этого человека. Найдет и вывернет наизнанку его душу. Вытряхнет из него его правду, о которой Баловневу ничего не известно и за которую он не должен быть наказан.

Он знает, с чего нужно начинать.

Откинув одеяло, Роман прямиком направился в душ. Оттуда он вышел заметно посвежевшим, с непонятно откуда взявшимся аппетитом.

— Что у нас на завтрак? — первым делом спросил он, усаживаясь за стол прямо в кухне.

Как не стало Насти, он запретил накрывать в большой столовой. Слишком много было воспоминаний, бередящих душу.

— Антрекот, салат, блинчики с клубничным джемом, кофе. — Кухарка живенько расставляла перед ним тарелки, поглядывая на него с надеждой и любопытством. — Обедать сегодня станете в доме или…

— А что на обед? — Роман набросился на еду с жадностью, одобрительно кивая на немой вопрос, сквозящий в ее глазах.

— А что пожелаете, то и приготовлю! — Щеки кухарки зарделись от удовольствия, она очень переживала, когда нетронутую хозяином еду отправляли на корм соседским собакам.

— Ладно… — Баловнев отодвинул от себя пустые тарелки и взял кофе. — Пообедать дома, скорее всего, у меня не получится, а вот к ужину приготовь на двоих. Готовь на свое усмотрение…

— Второй будет женщина? — вкрадчиво поинтересовалась кухарка, недовольно отворачиваясь.

— Нет, вторым будет мужчина. Наверняка не избалованный изысками и, скорее всего, голодный.

Сильно не мудри. Главное, чтобы сытно и много. Всем пока…

Весь день Баловнев лопатил бумаги с усердием портового грузчика. Такой работоспособности он сам от себя не ожидал. Не забыл позвонить Ивану и пригласить его на ужин для разговора. Так и сказал, понизив голос до интимного, — «для разговора». Сыщик клюнул мгновенно, тут же пообещав быть к восьми живым или мертвым. Потом Роман снова позвонил и долго ждал, когда ему ответят. Даже занервничал, когда пришлось перезванивать снова и снова. И когда ему ответили, он обрадованно произнес:

— У меня все в норме!

— Да? Ну, вот видишь… Никто и не сомневался…

Ты же большой мальчик, ты справишься. И вот еще… — Пауза повисла минуты на две, никак не больше, но и она заставила Баловнева сильно занервничать. Слова, прозвучавшие потом, не обманули его ожиданий. — Ты не звони мне больше… Все происходящее — это только твои проблемы, и ничьи больше. Ты знал об этом, так что… Не звони мне больше…

Роман психанул так, что едва не сломал трубку, что сжимал в руке. Потом передумал и аккуратно уложил ее на аппарат в своем кабинете.

Что же… Так пусть будет так… Он все равно Справится. Он со всем справится, и тогда мечта всей его жизни обретет реальные очертания, и он будет свободен. Свободен и окончательно счастлив. А для начала нужно поговорить с этим худосочным Иваном. Глядишь, что-нибудь да прояснится…

Иван ел с жадностью узника замка Иф. Виновато поглядывая на примолкнувшего хозяина, он подкладывал себе снова и снова, перепробовав почти все блюда, выставленные на большом столе в большой столовой.

— Вкусно, — извиняющимся тоном пробормотал он, алчно поглядывая на недоеденный кусок свиной рульки, обложенной запеченными овощами. — Мне не всегда удается так вкусно покушать.

— Жена не готовит? — без интереса спросил Роман, не зная, как удобнее подступиться к главной теме сегодняшнего вечера.

— Я не женат, тьфу-тьфу, — притворно ужаснулся Ваня и даже постучал веснушчатым кулаком по столешнице.

— Понятно… Жены нет, случайные подружки не готовят, в квартире сквозняки… — рассеянно пробормотал Баловнев, подливая себе и Ивану кагора.

— Почти угадали, только не в квартире, а в общаге. У меня там комната. Но все так: сквозняки, пыльно, холодно. А на случайных подружек почти совсем нет времени. — Иван пить не стал, поигрывая ножкой бокала. — Но хорошую еду уважаю, иногда позволяю себе поужинать в ресторане. Пельмени в пачках — они ведь тоже приедаются.

— Все приедается, Ваня. Поверь мне, все. Мне вот сейчас, например, приелось страдать и бояться, и я очень хочу найти эту мразь. Ты понимаешь, о ком я? — Баловнев откинулся на спинку стула и выжидательно уставился на гостя.

Иван напрягся, что не прошло незамеченным хозяином, и немного поскучнел. Несколько раз глянул на часы, наморщил лоб, словно пытался вспомнить о запланированных и на время отложенных делах. Потом осторожно поинтересовался:

— Не понимаю, а при чем тут я?

— Когда начиналось следствие, ты задавал мне очень интересные и весьма неординарные вопросы.

Вот я и подумал… — Баловнев нарочно сделал паузу, давая время смутившемуся Ване хорошо подумать, потом закончил со значением: