Последняя партия

Позади воцарилось ошеломленное молчание. Но я не стала оборачиваться, чтобы вдоволь насладиться выражениями лиц этих непонятливых существ. Мне вполне хватало физиономии Фаэса, чтобы примерно понять, что творится с обманутыми в лучших ожиданиях богами. Однако и принимать их я тоже не собиралась. Ни в каком виде. Просто потому, что не видела в этом смысла. Сущности, которые допустили в своем мире такой бардак… сущности, которые утверждают, что все, что происходит, всего лишь – одна большая и увлекательная игра… конструктор «Лего», ага! Красивый паззл, который чем быстрее сложишь, тем будет интереснее… нет, господа. Вот уж с вами мне точно не по пути. И пусть я совсем не понимаю ваших великих и ужасных замыслов, пусть мне никогда не додуматься до причин ваших сложных решений или до истинной сути многоходовых комбинаций, но я вижу, что творится вокруг. Вижу смерть, которая в изобилии собирает свою жатву. Опасно качающийся мир, в котором почти не осталось твердой опоры. И не хочу принимать ни одну из сторон, допустивших такой грубый дисбаланс.

– Ты… – наконец, потрясенно ахнул Аллар, шумно взмахнув прекрасными крыльями. – Как смеешь ты отвергать?!

– Вот так, – ненадолго обернувшись, я хмыкнула, увидев его разъяренное, но прекрасное даже в гневе лицо. – Не люблю носить один цвет. Мне нравится разнообразие. Белое и черное… черное и белое… это – просто игра, господа. Такая же, какую затеяли между собой вы. Я всего лишь соблюдаю нейтралитет. Пытаюсь сохранить равновесие. Которое вы, между прочим, сами же и нарушили. Так что не вам меня останавливать. И не вам пытаться изменить мое решение. Я здесь – чужой. Я вообще не принадлежу этому миру. Вы можете меня убить, искалечить, испепелить на месте… но подчинить, увы, не в силах. Ведь таковы правила, верно? Так что прощайте, господа. Было приятно познакомиться. А для того, чтобы вы в это поверили…

Я сдернула с шеи амулет в виде звериного (или надо сказать – Звериного?) когтя, намеренно взяла его правой рукой, где немедленно вспыхнул Знак Неба. Криво усмехнулась и сжала кулак, позволив плюсу ударить по минусу и испепелить его в прах. Точно так же, как позволила минусу наложиться на плюс и помножить его на ноль.

Казалось бы, чего проще?

Правда, в первый миг ладонь мне все-таки обожгло, но это уже мелочи. Потому что теперь статус-кво был полностью восстановлен, и никто не мог сказать, что я отдаю ему предпочтение.

Я ожидала гневных воплей, яростного рыка, звука хлопающих крыльев, когда снова отворачивалась и под гробовое молчание уходила прочь. Однако, что странно, меня даже не окликнули. Видимо, мое хамство дошло до таких пределов, что тут, как говорится, и возразить нечего. Разве что убить на месте?

Но убить как раз нельзя – правила запрещают. Поэтому я совершенно безнаказанно покинула Степь, окинула долгим взглядом торопливо оживающую землю. Убедилась, что препятствий мне никто чинить не будет, и глубоко вздохнула.

– Ур?

Словно только и дожидаясь моего зова, с Серых гор пришел радостный отклик:

«Гайдэ?!»

– Ты мне нужен, Ур, – тихо позвала я, знаком показывая быстро приближающимся братьям, что все в порядке.

«Я уже иду!» – радостно крикнул Серый кот, вихрем слетев с дальних отрогов гор и кинувшись через все Плато нам навстречу. Буквально через минуту он достиг края шарахнувшегося в стороны войска, легко перелетел через тех, кто не успел отступить, метнулся ко мне и, тяжело дыша, вынырнул прямо из воздуха.

«Я здесь, Гайдэ. Что ты хотела?»

Я ненадолго прикрыла глаза, а потом коснулась рукой спящего Лина.

– Домой, Ур. Я просто хочу домой…

Эпилог

В спокойной глубине бескрайних лесов, в самом центре цветущего Харона, на одной из многочисленных, надежно огороженных и тщательно охраняемых полянок, царило шумное веселье. Под низко опустившимися к земле кронами, под необычной листвой и тонкими иглами голубых сосен с громкими криками и веселым визгом каталось три пушистых клубка, в которых сторонний наблюдатель мог бы признать поразительно крупных котят. Двоих черных, практически неотличимых друг от друга, и серого, который имел заметно большие размеры и чаще других оказывался сверху вороха листьев, служивших детенышам мягкой подушкой.

Неподалеку, скрытая тенью великанской сосны, за ними спокойно наблюдала мать – огромная, черная как ночь, кошка, следящая за детьми со снисходительным добродушием. Но в шумную игру она не вмешивалась. Не пыталась останавливать этот гам, словно бы вообще его не слышала. Она не морщилась даже тогда, когда кто-то из азартно визжащей, носящейся по всей округе троицы вдруг срывался с соседней ветки, не успев правильно зацепиться коготками, падал на ее спину и с громкими воплями скатывался вниз, как по горке. А потом снова кидался в шутливый бой, упорно отстаивая свое право на завоевание кучи перепрелых листьев.

Забравшись между громадных лап и прислонив голову к мерно вздымающейся груди Риа, я тихо вздохнула.

– Знаешь, иногда я тебя не понимаю…

«Чего именно?» – не поворачивая головы, отозвалась кошка.