Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа

Последнее наставление, по-видимому, совсем неожиданное, было весьма благовременно для учеников, которые имели в нем большую нужду, и именно теперь. Ибо, при всей доброте их сердца, в них еще не было того бескорыстия и самоотверженности, которые так необходимы людям, предназначенным быть непосредственными провозвестниками воли и путей Промысла и, вследствие этого предназначения, обладающим властью повелевать силами природы. Для них, например, казалось еще похвальным делом низвести с неба огнь для истребления целых селений за то единственно, что жители их не оказали Учителю и им должного уважения (Лк. 9, 54). При таком расположении духа учеников вчерашний поступок их Учителя со смоковницей, будучи превратно понят, мог усилить в них ту неправильную и недостойную мысль, что Посланник Божий имеет право употреблять дар чудес по личным Своим побуждениям и даже для отомщения врагам Своим. Тем нужнее было напомнить, что вера без любви ничего не значит как во всяком человеке, так особенно в Посланнике Божьем. Ученики, без сомнения, поняли, к чему клонилось наставление о прощении обид. Между тем, наставление это весьма полезно теперь и для нас тем, что решительно показывает, в каком расположении духа проклята смоковница. Если бы это был поступок по личному неудовольствию, то поступивший таким образом не стал бы рассуждать по этому случаю о великодушии и любви к врагам.

Ученики молчали, несмотря на то, что обещание, данное Учителем, было еще чудеснее поступка Его со смоковницей; молчали потому, что Господь говорил с особенной уверенностью и что чудесное в деяниях Его давно расположило их верить беспрекословно всему чудесному в словах. Подлинно чудесному! Обещать человеку, что он будет одним словом переставлять горы!.. Такое обещание надлежало бы почесть каким-либо иносказанием, даже мечтательностью, если бы оно дано было не Тем, Которого слова суть: ей и аминь

(2 Кор. 1, 20). Между тем, столь удивительное обещание дано не одним апостолам, а всем — именно всем верующим! Мы увидим, как при другом случае, решительно будет сказано, что всякий истинный последователь Иисусов не только сделает то, что Он сделал (такие же чудеса), но еще более (Ин. 14, 12). Решительность — истинно Божественная! Не так поступают лжеучители: лжепророк аравийский всеми способами отклонял от себя обязанность сотворить какое-либо чудо; Божественный Основатель христианства не только Сам непрестанно творил чудеса, но и обещал дар чудотворения всем Своим последователям! Обещал и исполняет на самом деле. История святых мужей, просиявших благочестием, есть вместе история чудотворений: некоторые из них совершили действительно чудеса, многочисленнее евангельских.

Глава VI: Всенародное посольство к Иисусу Христу от синедриона

Повод к посольству. — Вопрос, им предложенный. — Ответ. — Притчи — для вопрошавших, для народа.

В то самое время, как Иисус Христос беседовал таким образом с учениками о силе веры и поучал их любви к врагам, изуверство собственных врагов Его изобретало новые способы к Его погублению. Первосвященники, сильно встревоженные входом Его в Иерусалим, еще с большим негодованием услышали о Его поступке с торжниками. И в первый раз, когда Он изгнал их из храма (Ин. 2, 14–21), фарисеи почли за нужное спросить, на чем основывает Он право поступать таким образом; но не делали особенных судебных притязаний, удовлетворились, по-видимому, таинственным ответом Его, что Он, в доказательство Своего Божественного посольства, может восстановить в три дня храм из развалин (Ин. 2, 19). Тогда Богочеловек еще не был признан народом за Мессию (кроме малого числа людей, удостоившихся особенных откровений Божьих о Нем, каковы, напр., Иоанн Креститель, праведный Симеон и проч.), и вообще на Него смотрели только, как на необыкновенного Учителя, Который в пылу благочестивой ревности позволяет Себе чрезвычайности. Но теперь о ревности Его судили совсем иначе: в поступке Его с торжниками видели действие, совершенное в качестве Мессии, явное вторжение в права иудейской иерархии, распоряжавшейся храмом, новое движение к началу того общественного и религиозного переворота, которого все ожидали с появлением великого потомка Давидова.