Последние исполины Российского Императорского флота

Вооружение: 12 16"/45 орудий в трех четырехорудийных башнях, размещенных равномерно по длине корабля, угол вертикального наведения -3+18° (боезапас 100 выстрелов на орудие). 24 130мм/55 орудий в отдельных казематах (боезапас по 225 выстрелов на орудие). 4 противоаэропланных пушки, 4 47мм салютных пушки, 4–5 двойных торпедных аппарата с борта (боезапас по 5 торпед на аппарат)

Бронирование, мм:

Главный пояс по ватерлинии: 280

Броневой пояс в оконечностях: 200

Тыльная броневая переборка: 75

Верхний пояс: 125

Траверзы: 280

Верхняя палуба: 35

Средняя палуба:

75

Нижняя палуба (скосы): 75

Башни (лоб/бока/крыша): 400/200/200

Траверзы между 130 мм орудиями: 25

Щиты 130 мм орудий: 75

Боевая рубка (бока/крыша/пол): 460/200/75

Центральный пост: 75

Дымовые трубы и кожухи: 75

Тип машин: паровые турбины, число валов четное

Тип котлов:

нефтяные (в крайнем случае универсальные)

Скорость хода, уз: 25

Дальность плавания, морских миль: 5000 (15-узловым ходом)

Прожекторы: 6 (диаметр 1100 мм)

Как правило, рамки допустимого водоизмещения будущего линкора определялись заранее. Оно редко ограничивалось исключительно оперативно-тактическими соображениями (как, например, в случае с рассматриваемым проектом нового русского линкора — глубинами Балтийского моря). Как правило, на водоизмещение крупных боевых кораблей, тем более таких, как обладающие качествами стратегического оружия линкоры и линейные крейсера, влияли в первую очередь соображения политического характера (нежелание резко увеличивать размеры и тоннаж новых единиц с целью недопущения излишнего ажиотажа у вероятного противника) и экономического (дабы не вызывать резких нападок со стороны внутренней оппозиции). Внешне это выражалось в том, что парламентарии разных стран при утверждении ежегодных смет своих военно-морских ведомств просто «давали согласие» на постройку линкора «в столько-то тонн»^{26}. Таким образом, при проектировании корабля конструкторы всегда были стиснуты множеством ограничений, и, создавая проект, заведомо связанный каким-то конечным тоннажем, жертвовали по выбору тактиков какими-либо одними из основных характеристик будущего линкора в пользу других. Поэтому главный вопрос состоял в том, что представлялось военно-морским специалистам тактически наиболее обоснованным.

В данном случае МГШ, руководствуясь уже выработанными принципами необходимости развития линейным кораблем в сражении максимальной скорострельности, настоял на сохранении принятого ранее для русских дредноутов числа главных орудий — двенадцати. Это означало, что при 16" калибре и новых высокоэффективных методах контроля огня новый линкор после быстро проведенной пристрелки и перехода к огню на поражение получит решающее преимущество в бою благодаря своей огромной огневой мощи. Однако высокий уровень тактического задания МГШ в части средств нападения будущего линкора при водоизмещении, сдерживаемом ограниченными размерениями корпуса вследствие его умеренной осадки, означал весьма значительный относительный расход нагрузки на вооружение. Последующий выбор параметров оставшихся основных составляющих конструкции — его скоростных характеристик и средств защиты (броневой и конструктивной) превращался в дилемму — или высокая скорость или безусловно надежная защита. Выбор был сделан в пользу скорости — сказывался опыт Цусимы.

Таким видится основной замысел Морского генерального штаба — мощный быстроходный линкор, на предельных боевых дистанциях наносящий решающие артиллерийские повреждения любым линкорам противника. При этом высокая скорость должна была обеспечивать ему поддержание выбранной дистанции и условий боя. Действительно, при ориентировании на подобную тактику использования корабля в бою важность безусловно надежной защиты отступала на второй план перед заманчивой перспективой быстрого расстрела противника тяжелыми снарядами с больших дистанций, заняв своим соединением линкоров выгодное положение для боя.