Последний барьер

Следующие часы обернулись каким-то кошмаром. Полиция Клеверинга представляла собой братию зубастых, прожженных циников, которым без отдыха приходится бороться с бурной волной преступности, гуляющей по этому шахтерскому городку с высокой безработицей. Возможно, по отдельности все они были любящими мужьями и ласковыми отцами, но хорошее настроение и человечность приберегали исключительно для досуга.

Все они были страшно заняты, куда-то спешили. В здании царила суматоха. Меня, все еще закованного в наручники, футболили под конвоем из комнаты в комнату и в каждой накидывались с одними и теми же вопросами.

Наконец, где-то ближе к ночи, в ярко освещенной голой комнатенке мне дали стул, и я связно рассказал им, что я в действительности делал у Хамбера и как получилось, что я убил Эдамса. Я подробно описал им весь сегодняшний день. Они не поверили, что было вполне естественно. Они сразу предъявили мне обвинение в убийстве. Я протестовал, но бесполезно.

Меня забрасывали вопросами. Я отвечал. Вопросы они задавали по цепочке, друг за другом, поэтому оставались свежими и энергичными, я же уставал все больше и больше. Тело болело адски, наваливалась тяжесть – хорошо, что мне не надо было лгать, потому что даже для правдивых ответов голова работала плохо, а эти шакалы только и ждали, когда я ошибусь.

– Ну, теперь расскажи, как все было на самом деле.

– Я уже рассказывал.

– Про Ната Пинкертона мы и без тебя читали.

– Запросите из Австралии копию контракта, который я заключил, когда брался за эту работу. – В четвертый раз я повторил им адрес моего стряпчего, в четвертый раз они не стали его записывать.

– Кто твой наниматель, говоришь?

– Граф Октобер.

– И он, конечно, это подтвердит?

– Он в Европе до субботы.

– Какая жалость. – Они грязно улыбались. Они знали от Касса, что раньше я работал в конюшне Октобера. Касс также сказал им, что я – порядочный сачок, нечист на руку, трусоват и туповат.

– Ты, значит, переспал с лордовой дочкой, так, что ли?

Мерзавец Касс, чтоб у него язык отсох!

– Он тебя, значит, под зад, а ты ему теперь сдачи – хочешь втянуть в эту историю?

– Хамберу ты уже дал сдачи за то, что он тебя выставил.

– Нет. Я ушел от него, потому что закончил свою работу.

– За что ты его тогда? За то, что он тебя бил?

– Нет.

– Старший конюх сказал, что ты получал за дело.

– Эдамс и Хамбер – аферисты, они наживались на скачках. Я разоблачил их, и они хотели убить меня.

– Кажется, я говорил это в десятый раз, но все равно – никакого впечатления.

– Тебе не нравилось, что тебя били. Вернулся поквитаться... Знаем такие дела, ты не первый.

– Неправда.

– День ты думал, а потом вернулся и напал на них. Там была настоящая бойня. Весь пол кровью заляпан.

– Это моя кровь.

– Можем проверить.

– Проверьте. Это моя кровь.

– Из этого малюсенького пореза? Не морочь голову, малый.

– Мне наложили швы.

– Ах да, вернемся к леди Элинор Таррен. Дочка лорда Октобера. Значит, ты переспал с ней?

– Нет.

– Она забеременела...

– Нет. Узнайте у доктора.

– ... и приняла снотворное.

– Нет. Ее отравил Эдамс. – Я уже два раза рассказывал им про банку с люминалом, и они, наверное, нашли ее в конторе Хамбера, но помалкивали.

– Ты соблазнил ее, и лорд Октобер тебя уволил. А она не вынесла позора. И приняла снотворное.

– Она не могла чувствовать себя опозоренной. Это не она, а ее сестра, Патриция, обвинила меня, что я ее соблазнил. Эдамс подсыпал люминал в бокал с джином и дал его Элинор. У Хамбера в конторе стоят джин и люминал. Возьмите пробу из желудка Элинор на анализ.

Они меня не слушали.

– Она поняла, что после всего ты ее еще и бросил. Мистер Хамбер успокоил ее и предложил выпить, а потом она вернулась в колледж и приняла снотворное.

– Нет.

К рассказу об огнемете они отнеслись, мягко говоря, скептически.

– Он лежит в сарае.

– Да, да, сарай. А где, говоришь, он находится? Я еще раз им подробно объяснил.

– Поле, скорее всего, принадлежит Эдамсу. Это нетрудно узнать.

– Оно, наверное, тебе приснилось.

– Поезжайте и посмотрите – в сарае найдете огнемет.

– Им, наверное, поджигают вереск. У многих фермеров есть такая игрушка.

Они позволили мне сделать два звонка – я попробовал добраться до полковника Бекетта. В Лондоне его слуга сказал, что он уехал в Беркшир, на скачки, остановиться должен у друзей. Я позвонил в Беркшир – местная линия не работала. Телефонистка сказала, что лопнула какая-то труба, и вода затопила кабель.

Примерно около полуночи один из них заметил, что даже если (причем он сам в это не верил) моя версия насчет работы у Октобера и разоблачения Эдамса и Хамбера не выдумка, а правда, то все равно мне никто не давал права убивать их.

– Хамбер жив, – возразил я.

– Пока да.

Сердце мое подскочило. Неужели и Хамбер тоже? Боже мой! Нет, нет, Хамбер должен выжить.

– Ты огрел Эдамса палкой по голове?

– Нет, я уже говорил вам – зеленым стеклянным кругляшом. Я держал его в левой руке. Убивать его я не думал, хотел только оглушить. Я правша... Не мог точно определить, сильно ударил левой или нет.

– Зачем же бил левой?

Я снова рассказал им о правой руке.