Последний барсук

— Диверсия… Конкуренты за большие деньги подкупили одного из сотрудников клонариума. Тот на моменте виртуального обучения внёс в «мой заказ» закладки своих заказчиков. Это были триггеры, настроенные на сложный пароль, услышав который, клон сходил с ума. И она однажды получила такую команду. Это случилось не сразу, а через несколько десятилетий нашей совместной жизни. У неё в мозгу произошла подмена. Меня она стала считать самым ненавистным человеком, а тот, кого она ненавидела больше всего, заполучил все её чувства ко мне. Естественно, от такого она свихнулась. Для меня стало весьма неприятным сюрпризом, когда преданная всем естеством любовница попыталась меня убить. Это произошло на людях при многих свидетелях. Пришлось её лично сдать полиции…

Родригес почувствовал смущение. Он укорил себя за то, что растеребил душевные раны товарища. Но такая откровенность импонировала ему. Иван стал казаться ему ближе и роднее. Ему было приятно оказанное доверие. Он решил сменить тему, но ничего не приходило в голову, поэтому он продолжил:

— Мне всегда было интересно, как клоны себя чувствуют, когда понимают, что вся их жизнь проходила в виртуальной реальности?

— Диего, дружище, во времена моей молодости был снят фильм под названием «Матрица». Там главный герой вместе с другими людьми рос и жил в виртуальной реальности, которую создал искусственный интеллект. Однажды ему открыли глаза на это и вытащили в реальность, которая оказалась очень неприглядной. И ничего страшного — он быстро адаптировался к этой мысли и научился жить в постапокалиптической реальности.

— Хочешь сказать, что для клонов это нормально?

— Они, конечно же, переживают шок, но быстро адаптируются. В виртуале полностью эмулируется наша реальность недавнего прошлого с тем учётом, чтобы клон жил без оторванности от реала. Для них это словно переход в параллельный мир, такой же, как их родной. Если же им дать цель, то адаптация будет почти мгновенной. Скажу больше — секс-клоны — самые счастливые люди в мире. У них есть цель.

— Какая же? — в голосе Диего прорезалось ехидство. — Ублажать богачей?

— Это с точки зрения общества. Они же живут ради счастья любимого человека. Он их центр мироздания, центральное место вселенной. Они счастливы находиться рядом с любимым. Других целей им не нужно. Если сказать секс-клону, что он или она прожили всю жизнь в виртуальной реальности, он-она пожмёт плечами, словно это нечто несущественное, и скажет: «И что с того? Моя любовь рядом, а на всё остальное плевать!».

* * *

Иванов осуществил свою задумку. Первым из марсианских колонистов он стал владельцем личного жилого модуля.

Раньше все к нему относились добродушно, общались, но после переезда в отдельное жильё многие жители базы стали завидовать ему. Остались считанные единицы человек, которые продолжали с ним нормально общаться. Другие же… На них ему было плевать. Работать не мешали, пакостей не делали, и ладно.

Живя в небольшой каюте, сложно не завидовать человеку, который один живёт в переделанном под него исследовательском модуле, изначально рассчитанном на сто человек. Может показаться, что это слишком большая площадь, но если установить большой бассейн, разместить малый термоядерный реактор, мастерскую с 3D-принтером и массивное оборудование для клонирования, разбить небольшой сад с огородом и выделить место под склады для припасов и расходников, плюс разместить гараж для флаера, то для жизни остаётся не такое уж и большое пространство.

Его жилой модуль был полностью автоматизирован. Роботы делали уборку, ухаживали за садом, занимались ремонтом. В целом уютное жилище, а как для Марса, то и вовсе самые роскошные апартаменты — мечта любого колониста.

Ваня выполнял свои рабочие обязанности, учился и ждал, когда закончится обучение быстро выращенных клонов, которые занимали все пять капсул.

Через три года Иван полностью освоил профессию техника во всех её проявлениях. Он мог починить что угодно из современной планетарной техники от простых бытовых приборов и роботов до сложной техники вроде скафандров, 3D-принтеров и даже термоядерных реакторов.

Получалось, что вместо продолжительного сна он всё время проводил в вирткапсуле за обучением, которое шло в двадцать раз быстрее, чем в реальности. Для сна ему хватало четырёх часов. Так за три года он фактически отдал учебе двадцать лет. Если же соотнести с реальностью, когда студент учится максимум восемь часов в день пять дней в неделю, то ему бы ради такого же количества знаний пришлось бы учиться в университете восемьдесят шесть лет. То есть субъективно за три года жизни на Марсе он прожил немногим меньше девяноста лет.

У человека, который увлечён ускоренным обучением или много играет в виртуальные игры, складывается своеобразное восприятие мира. Современные психологи назвали это состояние «синдром командировочного».