Последний богатырь

Странный боходор, подумал воздухоплаватель, услышав взволнованные крики догонявшего его варвара, сколько дней прошло, а он всё ещё благодарит за помощь. Наверное, очень воспитанный человек. Только почему он в Пустыне Смерти шатается (как обычно, в прямом и переносном), не совсем понятно.

– Рахмут, я таксу знаю! Зна-Ю! Так-Су! – отпустив поводья и сложив руки рупором, проинформировал его следопыт. – Плачу два счётчика! Только отвези по нужному адресу!

Конечно же, Скотти-варвар немного лукавил, денег у него уже не осталось, а вот коварства заметно прибавилось. В его укрытой рогатым шлемом голове созрел план захвата и угона летающего судна, и пусть это попахивало терроризмом, а местами даже и экстремистским сепаратизмом, но другого выхода следопыт не видел.

– Канэщно, дарагуй! Какуй пуситяка! Отвузю куды нады! – почуяв невыносимо приятный запах золота, засуетился в гондоле «Рахмут». Ведь знал же бедняга, что жёлтый металл и кровь имеют одинаковое амбре, но почему-то не придал этому факту значения, а поспешил навстречу неизбежности.

Первым делом он, чуть не прибив варвара, выкинул из корзины якорь, который, волочась по земле, затормозил и остановил полёт воздушного шара. После спустил верёвочную лестницу, по которой сразу с лошади Скотти взобрался в корзину и, надрываясь, затащил верного Конанифала следом.

– Вах, какуй нэважьний вид! Гиде у табе балит? – посмотрел в осунувшееся обветренное лицо киллера-следопыта воздухоплаватель, впрочем, быстренько переведя тему в другое русло. – Ми паедет куды скажушь, как бакшиш мине покажушь.

Крупный Рогатый Скотт непонимающе смотрел на «Рахмута».

– Бакшиша! Бакшиша! Такса! – потёр «тюрбан» большим и указательным пальцами друг о дружку. – Крюдитаспасубность показуй, палаван-боходор, и полетюли.

Сообразив, о чём талдычит водитель шара, Скотти понимающе кивнул.

– Значит, бакшиш, говоришь?

– Та, та, бакшиш!

– А вот тебе – шиш! – сунул следопыт «тюрбану» дулю в нос. – Я по твоей милости уже больше недели здесь с обезвоженными организмом и конём плутаю! Это из-за тебя меня у стен того самого города-сарая чуть не укокошили! Короче, так! Я объявляю о захвате твоего воздушного судна и тебя вместе с ним, в заложники, пока не доставите меня в родные пенаты!

– Не ната мине пината! – взмолился обескураженный захватом судна «тюрбан». – И рукама бита не ната! Тавай, ладна, тебю как друбжану, за полсена давези будю.

Следопыт вытянул из-за спины свой грозный топор и аккуратно взял свободной рукой «Рахмута» за шкирку.

– Не беси меня, Рахмут! – «попросил» он своего заложника. – Поверь мне на слово: я, очень соскучился по кровавому рубилову, – помахал топором около воздухоплавательского лица Скотти, – и тебя запросто нашинкую в капусту, коли возмущаться будешь. Ещё одно неосторожное слово…

– Понюла я, понюла, моя гопстопдина, – практически без акцента ответил воздухоплаватель. – Пазвалите отщаливать?!

– Свистай всех наверх! – отпустил «Рахмута» следопыт, удостоверившись, что тот понял всё предельно ясно. – Держи курс на северо-западо-заход!

– И тэк тошно! – отрапортовал «тюрбан», снялся с якоря и запыхтел своим самоваром, набирая скорость курсом строго на «северо-западо-заход».

– Кстати, и водички дай, если есть, – стряхнув с себя последние признаки агрессии, обратился к заложнику варвар, теперь уже не просто следопыт, а ещё и начинающий террорист. Увидев, как дрожит от страха «Рахмут», Скотти попытался взбодрить его. – Эй! Да не убивайся ты так! Доставишь меня в нужное место, верну судно и разрешу убираться восвояси. Всё Раха – мир!

– Нэт! Тока нэ ета – нэ харакир! – бухнулся заложник своего слабого языкознания на колени перед Скотти. – Нэ убиву, Вайся, мэня! Нэ свэрнуй мине шей и не разреживай мэня, Вась, по пояси!

Поняв, что «Рахмут» толком ничего так и не понял, всё ещё сердившийся на него следопыт, не стал того дальше ободрять (пускай, если на то пошло, боится, сговорчивее будет) и ещё раз повторил просьбу насчёт воды.

– Сэйщас, бэликий боходор, сэйщас, – услужливо поклонился «тюрбан» и, не вставая с колен, отполз в другой угол корзины, где у него лежали скрытые под хламом припасы. – Вота табе вада! – протянул он Полисею коржун с прохладной жидкостью и показал пантомиму «пьющего мальчика», – На, певай вада, многа-многа певай.

Конанифал недовольно заржал и потянулся копытом к воде.

– Старших надо уважать! После меня, Конанифал! – прикрикнул на лошадь Скотти-варвар, принял сосуд, откупорил его и, сделав несколько глотков, обернулся к заложнику. – Слышь, привкус какой-то у неё странный и оскомина на зубах. Она не протухла у тебя здесь?

– Нэт, чито ты! Пий, пий, боходор, на здороввя! – расплылся в подозрительной ухмылке «Рахмут», но потерявший бдительность варвар обратил на ухмылку ровно ноль внимания и вновь приложился к коржуну.

– В самом деле, не пойму, – сказал в очередной раз, оторвавшись от «горла» Скотти. – Я как тот вежливый лось в притче «пью, пью, а мне всё хуже и хуже». Даже голова закружилась, как от вискаря.