Последний человек из Атлантиды

Когда в ряде стран побеждает революция, побежденные, правда сопротивляясь, сходят со сцены и, как крайнее средство, ищут спасения в бегстве. Но куда бежать? Есть ли вполне безопасные страны на земном шаре? Пора подумать об этом.

– Не примите моих слов, – сказал барон, – за преждевременное капитулянтство, панику, неверие в победу. С

восставшими мы будем бороться всеми мерами не на жизнь, а на смерть. Но успех мне кажется проблематичным. Уже сейчас мы озабочены тем, в какое дело помещать наши капиталы, где большая гарантия их безопасности. Однако может наступить момент – и скорее, чем многим это кажется, – когда придется думать уже не столько о капиталах, сколько о самих себе.

– И люди будут метаться из стороны в сторону, как в доме, объятом пламенем, – вновь ожил в Шнирере пророк.

– Из страны в страну будут бежать они и всюду встретят всепожирающее пламя, губительное пламя, неукротимое и неизбежное, как судьба. И не спасут от него ни стража, ни железные решетки оград, ни толстые стены. Все погибнет.

Все превратится в пепел. И мы погибнем. – И, вновь перейдя на визгливый крик, Шнирер закончил – А кто виноват? Машины! Пролетарии! Они! Еще чашечку чаю, покрепче, если позволите.

– Стачки начали, революция закончит, – внес реплику банкир.

– Да минет нас чаша сия! – воскликнул епископ и, мгновенно сделав постное лицо, перекрестился. – Тут действительно пора подумать о каком-то… ковчеге, в котором с божьей помощью могли бы укрыться праведники –

цвет нашей цивилизации и культуры. Не сам ли милосердный господь внушил эту мысль, как во времена Ноевы?

– Построить этакий «Титаник» – «ковчег» современного масштаба, оборудованный по последнему слову техники? – иронически спросил Генри. – Ну а дальше? Куда вы на нем направитесь? К южным морям? К необитаемому острову, затерянному в океане и не нанесенному даже на карту? Чепуха, нет больше «белых пятен» на карте мира.

Нет почти таких островов. А если и есть, их скоро обнаружат. Постройка «ковчега» и его отплытие не смогут пройти незамеченными. Нас разыщут, настигнут и раздавят, как червей, вместе с «ковчегом». Где, наконец, гарантия, что его удастся достроить?

Наступило молчание.

– Неужели нет выхода? – спросила леди Хинтон.

– Почему же нет? Выход есть, и неплохой, как мне кажется, – спокойно ответил Генри. – Вот вы, господин профессор философии, бранили технику, и со своей точки зрения вы, конечно, правы. Но эта же техника может дать нам и выход, открыть путь к спасению. Мы заставим технику оказать нам эту последнюю услугу, а затем я ничего не имею против, если она будет уничтожена, к вашему удовольствию, профессор.

Все насторожились, слушая. Генри, довольный произведенным эффектом, сделал паузу и не спеша продолжал:

– «Ковчег» может спасти не всех принадлежащих к нашему классу и кругу, а лишь небольшую группу избранных… «Могий спастись да спасется» – так, кажется, говорится в писании, милорд? Итак, «ковчег» может и должен быть построен. Но «ковчег» совершенно особого сорта, который унес бы нас подальше от этой мятежной планеты – ну, хотя бы на время, пока опасность не будет устранена. Или же в противном случае… навсегда…

Слушатели разочарованно откинулись на спинки стульев, а епископ, воспринявший слова Генри как ловкий маневр отвлечь общее внимание от мрачных мыслей, сбросил постную маску, засиял и добродушно расхохотался:

– Великолепно! Ковчег, плывущий по волнам эфирного океана! Бесподобно!

– Да, по волнам эфирного океана, – серьезно ответил

Генри.

– Это могло прийти в голову только Генри! – воскликнула почтенная леди далеко не лестным для него тоном.

– Менее всего в мою голову, тетя. Признаюсь, я мало понимаю в технике. Но вы, господа, знаете, что в последнее время я отдаю дань увлечению стратосферными полетами вместе с моим другом инженером, крупным теоретиком звездоплавания и талантливым конструктором Лео

Цандером. Я только что от него… И если бы вы знали о его работах, его достижениях…

– Но ведь это же химера!

– Фантазия!

– А как же мы там будем дышать?

– И чем питаться? Эфиром?

– Мы окоченеем от мирового холода, который уничтожит нас так же скоро и верно, как это сделает коммунизм.

– Он хочет преждевременно отправить нас на небо!

– А вы сами полетите?

Послышались восклицания, шутки, смех.

– Леди и джентльмены, – не унимался Генри, – ваши вопросы и восклицания свидетельствуют лишь о полном вашем, мягко выражаясь, незнакомстве с предметом. Я утверждаю, что если бы вы…

Но его не слушали. Нервное напряжение нашло выход.

Общество развеселилось. Даже Шнирер вышел из своей мрачной сосредоточенности и открыл, что в этом мире, кроме крепкого чая и страшных машин, существуют еще изумительно приятные жидкости, заключенные в изящные бутылочки, а епископ покраснел больше обыкновенного и смеялся громче, чем надлежало ему при его сане.

Леди Хинтон была довольна и уже милостиво поглядывала на Генри, вольно или невольно оказавшего ей услугу.