Последний день Славена. Том 2

Конечно, недруг не стал бы давать такое предупреждение.

– Я понимаю, о чем ты, и знаю, что мне следует сказать Карлу. Но до этого я желаю преподнести ему небольшой подарок. И мне кажется, что он останется моим подарком доволен.

– Не его ли везут на том возу?

– Его.

– Тогда я распоряжусь, чтобы подарок пропустили к королевской палатке. Надеюсь, он не опасный? Не надумал же ты, надеюсь, привезти к Карлу живых медведей? А то я вижу там какие-то крупные клетки.

Слово «медведь» дю Ратье произнес по-славянски, желая показать, что знает хоть несколько слов из славянского языка. Еще это подчеркивало мнение всех жителей закатных стран о том, что ведмеди живут на улицах славянских городов, и по ночам гуляют по дворам. В германских языках[64] есть свое слово «бёр», имеющее то же значение. Но дю Ратье предпочел использовать слово славянское, которое казалось более подходящим моменту.

– Будь спокоен, друг мой, – улыбнулся Годослав. – В такой клетке ведмедя, там мы зовем того, кого ты зовешь медведем[65]

, удержать невозможно. Он разобьет ее одним ударом лапы. В таких клетках возят только послушных существ или птиц. Сейчас там ирландские волкодавы.

Майордом не удержался, чтобы не всплеснуть руками.

– Вот уж, поистине королевский подарок[66]. Таких собак дарят, насколько я знаю, только владетельным особам. Это же про них говорят: «Ягненок дома, лев в бою»[67]. Я слышал, что король мечтал выписать себе таких собак из Ирландии

[68]. Но в Ирландии сейчас правят датские викинги. А с ними наш король не желает иметь дела, как и с любыми разбойниками вообще, справедливо считая, что для разбойника лучший престол – это крепкий сук на дереве, и веревочная петля на шее. Наш король очень любит собак, и будет тебе весьма благодарен, князь. Но что же мы здесь стоим? Король ждет нас в своей палатке, и послал меня тебя встретить. Как только воз с собаками поднимется, выпускайте собак, а я в это время позову его величество.

Майордом развернул своего коня, и вскачь начал подъем к палаточному городку.

Годослав несколько раз призывно махнул рукой, заставляя возницу подогнать двух крепконогих и сильнотелых лошадей фризской породы. Возница щелкнул в воздухе плетью, лошади рванули, и от повозки сразу отвалилось колесо. Годослав досадливо остановил своего коня, и приказал вознице:

– Открой клетки, и выпусти собак.

– А они, княже, не нападут на меня? – возница испуганно оглянулся на клетки.

– Если охотничьи собаки нападают на людей, их убивают. И они сами хорошо знают это.

– Но эти волчьи псы, я слышал, в Ирландии дрались вместе с ирландским войском…

– Тех специально этому обучали. Они были воинами. А эти – охотники. Выпускай собак. Я позову их.

Возница, нетвердо ступая ногами и показывая откровенный страх, и не приближаясь вплотную, свой длинной плеткой издали с нескольких попыток все же открыл клетки, выпустил трех громадных собак, которые тут же спрыгнули на землю, и начали описывать стремительные круги вокруг воза, стараясь размять затекшие в дороге конечности, и просто порезвиться. При этом совершенно не лаяли. Схваченная морозцем трава звучно хрустела под их сильными лапами. Князь призывно свистнул, и собаки тотчас подбежали к нему, правильно реагируя на этот привычный для них сигнал. Чтобы посадить волкодавов на длинные поводки, Годославу пришлось спешиться. Но умные животные не сопротивлялись, и были послушны человеку. Так, с собаками на поводу, Годослав и поскакал по дороге к королевской палатке. Но со стороны казалось, что быстрые и сильные ирландские волкодавы тащат и всадника и лошадь на подъеме. По крайней мере, поводки были постоянно в натянутом состоянии.