Последний день Славена. Том 2

Дорога из-за неудобства показалось вдвое длиннее. Хотя в Русу Белоус ездил только дважды в своей жизни, да и то в детстве – один раз на лодье летом, а во второй раз не верхом, а в санях. Тогда казалось, что это совсем рядом, и было даже обидно, что так быстро добирались, и не удавалось увидеть больше. А сейчас Белоус дождаться не мог, когда они покинут морской лед, и въедут в реку, окруженную лесистыми берегами. Надеялся, что там не будет ветра. Но надеждам этим не суждено было сбыться. Ильмень-море осталось позади, в протоках среди множественных островов, укрывающих берег от постороннего взгляда, показалось, что ветра совсем нет. Так можно было ехать. Так даже ноги, показалось, мерзнуть перестали. По крайней мере, боль в ногах утихла, и не кололи больше ступни тысячи мелких иголок. Но едва въехали на лед Ловати, как ветер не просто возобновился, но стал дуть с новой силой, словно через трубу, проходя надо льдом между деревьями окружающих лесов.

Но Белоус утешал себя тем, что он хотя бы имеет возможность шевелиться. А каково же лежащему там, в санях за его спиной воеводе Первонегу! Тот бездвижен. И хотя укрыт толстыми шкурами, все равно, надо думать, сильно промерз. Но, когда Белоус в очередной раз обернулся, отыскивая глазами сани, он вдруг увидел, что шкуры раскрыты, и воеводы на месте нет. Догадаться было не трудно, что Первонег пришел в себя, и его позвали выше, за полог, где сидел воевода Славер. Там, конечно, было теплее. По крайней мере, в закрытых санях не ощущалось этого тягучего сырого ветра.

Ехать, однако, оставалось не долго, потому что Ловать уже давно миновали, и повернули на лед реки Полисть. И в самом деле, скоро взору открылись городские стены, чем-то схожие со стенами Славена. Причем, схожесть была такая, что можно было бы подумать, будто к Славену подъезжаешь. Только непонятно было, с какой стороны. Когда Белоуса увозили, стены Славена еще, наверное, стояли. А теперь их, скорее всего, уже сожгли. Ворота поджигали уже давно. Огня Белоус не видел, но сжигать и уничтожать всегда быстрее, чем строить, а варяги для того Славен и штурмовали, чтобы оставить город без стен, то есть, беззащитным, и иметь возможность диктовать городу-соседу свою волю. Воля эта касалась, в основном, судьбы Бьярмии. Но и многие споры между купцами тоже можно было решить заодно с главным вопросом. Варягам не интересно было сам город сжигать, и уничтожать или угонять в полон горожан. А сжечь стены – это значило победить. Плохо то, что до лета восстановить их не получится. И хорошо, если в это лето не придет звенящая доспехами беда с полуночной стороны, от свеев или урман. Без стен городу не выжить перед нашествием разбойников-викингов. Хотя в этом случае варяги могут и помочь соседям. Сами пожгли и порушили, сами и спасать заявятся. Такое уже бывало, только с обратной стороны, когда словене сожгли городские стены Русы, а потом пришли со своими полками в помощь, чтобы отразить нашествие урман. Варяги это помнят, и тоже, наверное, помогут.

Вид городских стен Русы своей похожестью на Славен вызвал в душе Белоуса щемящую тоску. Хотя он твердо знал, что не к Славену подъезжает. Но сознание того, что городских стен Славена уже нет, что город, вернее, что от города осталось, открыто для любого врага. Хорошо еще, что зимние походы в полуночных широтах случаются редко, и вообще считаются явлением исключительным.

Подъехали ближе. Привратные башни тоже чем-то напоминали привратные башни Славена. И вал перед стенами был таким же[26], как в Славене, и так же был полит водой, чтобы образовалась скользкая ледяная корка. Вал был даже такой же приблизительно высоты. И ворота были похожими, и подъезды к воротам[27]

были так же выложены мореными в воде осинами[28], гулкими на морозе под копытами лошадей.

Городские ворота были открыты. А на стенах было множество людей. Но люди эти не Белоуса встречали, и даже не воеводу Славера, а смотрели вдаль, в сторону Ильмень-моря. Обернулся и Белоус. Теперь уже не на сани посмотрел, а вдаль. И расстояние не помешало увидеть большое черное облако, к которому с земли поднимался еще более черный широкий дымовой столб. Славен горел и сгорал. Смотреть на это было больно и печально. Но долго смотреть не пришлось, потому что вой, управляющий лошадью, въехал в ворота, а на стену Белоуса никто не позвал. Да он и сам не стремился туда. Было бы странным любоваться гибелью своего города.

Подкованные копыта звонко застучали по осиновой мерзлой мостовой…

* * *

Воеводе Первонегу предоставили покои в доме воеводы Славера. Двор этого дома был полон воями, но стражу у двери ставить не стали. Белоусу разрешили свободно выходить по необходимости, но посоветовали не оставлять Первонега одного надолго.