Последний день в... Париже

Я вытерла щеку краем рукава и на ней остался черный след от туши. Тут же вспомнила, что это, вообще-то, рубашка Алекса. Еще и вещи его пачкаю! Ну, что я за неудачница-то такая? Своего лучшего друга обидела, зачем вообще решила с ним встречаться, если не любила? Теперь он взял в руки автомат, рискует жизнью. Предала память об отце, продала машину, не поняла какие чувства мама прятала за вечными ругательствами и ворчанием на него. Универ окончила с отличием и не хочу теперь работать по специальности, вообще по жизни не знаю что делать и что мне интересно. А может, у меня потому и нет планов на жизнь, что у меня скоро не станет самой жизни? Блин, даже лучший отпуск в Париже провела как тупая курица, постоянно попадая в неприятности! Была бы моя воля я бы вообще не выходила в город, не позорилась, а все эти десять дней провела не вылезая из постели… Алекса. Ох, еще и влюбилась в него!

Капризно проворчав, я ударила кулаком о сиденье, и сразу поняла как это было по-детски. Перенос времени стал моей последней каплей. Как это все объяснить Алексу?

– Просто обними меня, пожалуйста, – всхлипнула я, уткнувшись в его объятия. – Это скоро пройдет.

Алекс отодвинул сиденье, усадил меня на колени, и я обняла его крепче, уткнувшись лицом в грудь.

– Рассказать не хочешь?

– У нас нет столько времени, – грустно ответила я, сжимая ткань его футболки. – Просто продолжай обнимать. Я скоро соберусь.

– Не торопись.

Я просидела у него на руках довольно долго, успела вдоволь наплакаться, а он утешал меня, просто поглаживая по спине. Излив все слезы, я наконец почувствовала покой и умиротворение.

– Вик?

– М?

– Давай откроем твой конверт?

– Что? – я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Они были полны решимости и надежды. Я понимала его слишком хорошо, сама была на его месте, когда говорила с тетей и сестрой. – Н-нет…

– А что, если там… что если с тобой все в порядке? – он гладил меня по щеке, от прикосновения его ладони, из-за соленых слез, кожа стала чувствительнее. – Ты не должна так себя чувствовать, не стоит плакать из-за того, чего может и не случиться.

– А что, если может? И случится? – у меня горло сдавило от боли, я все уже выплакала, и теперь в груди свербило от пустоты.

– Я могу помочь, – он покачал головой. – Я знаю к кому можно обратиться. Есть отличные врачи, лучшие в своем деле…

– Алекс? – остановила я его разгоряченную речь, прижав палец к его губам. – Тише, пожалуйста, не надо.

– Но я хочу, чтобы ты…

Я прервала его поцелуем.

Больше всего боялась именно этого – что он станет бороться. Я знала, каково ему, знала, какое отчаяние и бессильную злобу он испытывает. Как желание совершить невозможное перекрывает логику и разум. Надежда на чудо – самое светлое и, одновременно, самое жестокое чувство.

– Мы же решили, что у нас есть пять дней, – сказала я, отстранившись от его губ.

– Мы? Это было твое решение, веснушка.

– Давай придерживаться плана, окей? – я произнесла это без дрожи в голосе, но мои слова прозвучали как насмешка. Я прикусила язык, коря себя. Особенно, увидев реакцию Алекса: его глаза расширились, дыхание стало прерывистым. В прекрасных чертах лица скользнула тень грусти. Он сжал губы в тончайшую линию, отражая внутреннюю борьбу, и со вздохом откинул голову на подголовник.

– Тыэтогохочешь, веснушка?

– Я давно не знаю, чего на самом деле хочу, – задумчиво произнесла я.

Алекс закрыл глаза и с едкой ноткой в голосе сказал:

– Как тебе вариант: жить?

– Алекс…

Я приблизилась к его лицу и слегка прикусила его за колючий подбородок. Как так вышло, что мы собирались ехать к нему, чтобы заняться сексом, и вдруг дошли до спора из-за моего решения не открывать конверт. Или, скорее, из-за нежелания дать шанс – себе, нам.

– О, я придумала, чего хочу сейчас! – с нарочитой веселостью сказала я, поелозив по его коленям.

– Меня? – с кислой улыбкой спросил он, остановив мои бессовестные движения бедрами.

– Да, и угадай где?

– В Тесле? – его бровь изогнулась дугой.

– Нет, – я коснулась его губ языком, и они дрогнули в улыбке, – лучше.

– Говори, веснушка, – он поднял голову и посмотрел на меня. Все еще серьезный и немного бледный.

Ну, ничего, скоро мы это исправим.

Я наклонилась к его уху и шепнула по-французски:

–Отвези меня в свой клуб.

–В клуб?

Мне удалось его заинтересовать: мужские руки слегка сжались на моей талии. Он оглядел меня с загорающимся огоньком в глазах. Я мысленно похвалила себя за удачную попытку отвлечь его. И себя.

–Только никаких последних этажей,– предупредила я, –никаких свингер-вечеринок или групповушек…

–Я бы не стал тебя ни с кем делить,– прошептал Алекс, погладив мои волосы. –Ты моя.

Сердце екнуло от этих слов, но я так ничего и не сказала – иначе снова бы заплакала.

Алекс потер лицо, устало вздыхая, и выпрямился:

– Ладно, веснушка. Я обещал, что все будет так, как ты хочешь.