Последний день в... Париже

– Давай, открывай, я больше не выдержу, – решилась Кристина. – Это не конверт, а настоящее чудовище! Как можно так изводить людей?!

– Хорошо, – Соня осторожно вскрыла конверт и извлекла бумаги.

Подруги пробежались глазами по тексту, и выражение их лиц стало озадаченным.

– Что это значит – дифференцированные клетки, отсутствие атипии? – Кристина всматривалась в строки, тщетно пытаясь понять.

– А что такое фиброаденома? – Соня тоже не нашла желанного ответа.

Они думали, там будет прямым текстом написано: «Вы умрете» или «Поздравляем, вы потеряли любовь всей своей жизни, уступив страхам!»

Я с горечью усмехнулась. Но вдруг что-то щелкнуло в голове, и я разразилась безудержным смехом.

– Вик? – встревоженно окликнула Соня.

– У нее истерика?

– Это лечится?

Истерика лечится. И чертова фиброаденома лечится. А вот глупость — увы, нет.

Эпилог

– Ну что, Виктория Сергеевна, рад видеть вас, как ваше самочувствие сегодня?

Дмитрий Петрович, хирург, назначенный для операции по удалению доброкачественных опухолей в моей груди, вошел в палату с яркой улыбкой. Я едва выдавила что-то вроде «ы» в ответ. Мама крепко сжала мою руку, призывая к вежливости.

После моего возвращения из Парижа в слезах мама преобразилась. Наверное, все матери испытывают это, видя своих детей сломленными и потерянными. Я рассказала ей все: о биопсии, страхах перед диагнозом, об отпуске и об Алексе. Особенно о нем.

Теперь мы с ней неразлучны. Стоит отпустить обиды и поговорить сердцем, и все наладится. Совсем не страшно.

–Пришли новые анализы, прежде чем мы отправимся на опера… – он замолк, вглядываясь в мою карточку. – Так-так!

– Что там, Дмитрий Петрович, что с фиброаденомами? – голос мамы померк, и я тоже напряглась, вдруг испугавшись, что первые результаты оказались ошибочными.

– С ними все в порядке, они, как и раньше, не угрожают вам, но боюсь, что их удаление придется отложить…

– Что? – я не верила своим ушам, ведь из-за операции отложила несколько значимых собеседований, на одно из которых взяли мою одногруппницу, и она теперь занимает чудесную должность. – Что значит «отложить»? На сколько?

– Ну… – серьезность его вида сменилась каким-то глуповатым изумлением. – Месяцев на девять, по меньшей мере…

Мама застыла, кажется, поняла всё, а я – нет. Кристина была права, в последнее время я отупела.

– Что вы имеете в виду? П-почему девять месяцев?

– Потому что у меня для вас отличная новость, Виктория Сергеевна! Вы беременны. Поздравляю!

– … ч-что?

Конец