Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Странная штука человеческий мозг! — Пробормотал вице-адмирал в глубоком раздумье но, перехватив заинтересованный взгляд одного из офицеров, продолжил уже не вслух.

„Сначала неожиданное появление противника воспринимается как абсолютно невозможное.

Последующий бой оценивался как вполне естественное и закономерное развитие событий. А потом уже вообще не удивляешься от следующих невероятных вещей (это когда пилоты вертолётов доложили ему, что их атаковали устаревшего вида гидросамолёты с японскими опознавательными знаками).

А потом этот проклятый, неуязвимый крейсер переросток (а то и полноценный линкор) удачно накрыл на палубе заправленные самолёты и изрешетил рубку. Осколок слегка вспорол кожу на руке, но это придало всему происходящему уже другой оттенок и вкус. Вкус смерти“.

Узнав об эсминцах, заходящих в атаку, он слегка запаниковал, но потом взял себя в руки. Имея аналитический и прагматичный образ мышления, без всяких там поэзий, вице-адмирал быстро сопоставив факты, пришёл к выводу, что самонаводящихся торпед не будет — это же япошки прошлой большой войны, а значит всё не так страшно.

Повинуясь команде, авианосец и эскорт сменили курс, отвернув от атакующих эсминцев. На всякий случай выставлялась подводная защита от торпед и ИК ловушки, не побрезговали дымовой завесой, открывался шквальный огонь из всего что было. Ракеты, торпеды, бомбомёты, арт-огонь по кораблям и торпедам. Самонаводящиеся „Вулкан-Фаланкс“ способные за тридцать секунд выплюнуть почти тысячу 20-мм патронов неплохо полосовали по несущимся торпедам. Но их было так много, этих пусть глупых и прямолинейных, оставляющих за собой заметный след водоплавающих снарядов, и заходили они с разных курсовых углов, что кто-то из офицеров, наблюдая в бинокль при свете бледной луны, докладывал, что некоторые даже сталкивались друг с другом. Проблема „Вулкан-Фаланкс“ была только в быстром расходе снарядов и сравнительно долгой перезарядке. Ко всему ещё некоторые артиллеристские автоматические системы, бесполезно расстреляв боезапасы по неуловимым снарядам, оказались и вовсе не готовы к отражению торпедной атаки. Маневренным фрегатам и эсминцам удавалось эффектно использовать быстроходность, бешеную скорострельность и точность наводки артустановок, уклоняясь от одних торпед, избивая снарядами другие, буквально расчищая себе море для маневрирования. Но целью своры японских эсминцев был авианосец — именно в его сторону веером с разных курсовых углов устремились более сотни торпед. Вице-адмирал приказал капитанам эскорта защитить авианосец от угрозы поражения в ущерб своей безопасности.

* * *

Прикрывавший правый борт „Нимитца“ фрегат УРО „Тэч“ уже получил несколько чувствительных попаданий снарядов, продырявивших „бумажные“ борта и надстройку. Команда восстановила основные боевые функции корабля, и его скорострелки тоже зло потрепали корабли противника, однако сейчас полностью переключились на выбивание десятков пенящих воду торпед. Выпалив остатки боекомплекта по скользящим в его сторону стальным сигарам („Фаланксы“ нуждались в перезарядке), фрегат отрабатывал поворот, уходя от очередных грызущих волны стремительных „рыбок“. Стоящая перед дымовой трубой 76-мм установка воя сервоприводами, паря перегретым стволом, снова навелась на белый пенный след, неумолимо приближающийся к высокому борту авианосца. Маневрирующий фрегат сбивал свои же прицелы, однако дорожка взбрыкивающих фонтанов, выписывая на воде кривую, добежала и пересеклась с пузырчатым следом, вбив в стремительную торпеду снаряд, пустив её на дно. Затем ствол дёрнулся на новую угрозу авианосцу, не успевая защитить собственный борт. Выдав пенный бурун из-под кормы вырисовывая белую кривую, „Тэч“ попытался уклониться, но ….

Тысячи пузырьков, возникшие при взрыве боевого заряда торпеды, мгновенно взбеленили воду расходящимся пятном под вспучившимся, надломившимся у кормы фрегатом. И только потом с противоположной стороны воду выбросило взрывом вверх. Сотни обломков падая, пятнали тёмное море на десятки метров вокруг. Фрегат тонул объятый пламенем. Дым рвался наружу из огромной рваной дыры, зиявшей в борту. Рядом вылетали языки пламени из иллюминаторов жилых отсеков и надстроек. В огне рвались 20-мм патроны к „Вулкан-Фаланкс“, так нужные несколько минут назад.

В защите авианосца появилась брешь. И хоть количество атакующих японских эсминцев, соответственно и торпед, с каждой минутой сокращалось, прикрывающие теперь бoльшие сектора, корабли эскорта авианосца пропустили несколько стальных „хищниц“.

Получил повреждения от близкого разрыва торпеды в районе кормы, потеряв ход и став удобной мишенью один из эсминцев („Милиус“). Ему каким-то образом удавалось уклониться от торпед, но несколько снарядов, подняв султаны близких попаданий, изрешетили осколками надстройки. Пустив дымовую завесу, ему удалось выпасть из поля внимания неприятеля.