Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

«Интересно кто имеет большую власть — мы, управляя своим оружием, или оружие, провоцируя нас на определённые действия», — вдруг подумал майор.

Пошло уже целых тридцать пять минут, как они приступили к ремонту. Суганами не знал какими силами располагают американцы и что им могут противопоставить, укрепившиеся в городе японские части. Город громыхал выстрелами и разрывами. Чадящие костры из автомобильных покрышек, разожжённые японцами для маскировки стали постепенно гаснуть, и геликоптеры, удерживая более безопасный потолок, хозяйничали в небе. Самоходка стояла почти открыто, и не только для тепловых сканеров, но и просто визуально. Противник мог уже восстановить городские узлы связи, телефонную сеть, и возможно уже сейчас какой-нибудь смельчак-патриот в окне напротив, тыкает в кнопки, набирая полицейский участок или тревожные 911.

Ах! Наконец мотор затарахтел, предательски чихнул и уже ровно заурчал, оглашая округу дизельной дробью.

Они вынырнули на широкую дорогу и сразу — визг тормозов, звук клаксона, удар! Гражданские, на легковушке! За ними с десяток машин — сразу затор. Надо же, ещё и сигналят, рожи недовольные, рты в возмущении раскрыты. Оп-па! Узнали оккупанта — теперь округлились не рты, а глаза на побелевших лицах, медленно сползающих под сиденья.

— Вперёд, — кричит майор.

Водитель-механик, закусив губу, и так выжимает из дизеля всё, с опаской глядя на медленно ползущую вверх стрелку температуры двигателя. Он откинул передний люк для лучшего обзора. Вперёд! Машина рычит, распихивая разноцветные бензиновые жестянки. Те бы ехали быстрее, да запрудили всю улицу. Сверху замолотил пулемёт.

«Молодец командир, — кривит губы в улыбке водитель, — надо их поторопить, что бы под траками не путались».

Впереди в автомобилях в зеркала заднего вида разглядели, оборачиваются, заметались по салонам, двери как уши растопырились — повыскакивали, бегут.

«Как их много этих американцев! Расплодились! Ого! Да командир решил уменьшить популяцию!? Ну, майора понять можно, его семью — всю в Хиросиме, или это просто машину качнуло»?

Пара, тройка легковушек занялась огнём, «Хо-ни» пробуравилась мимо, сбоку и сзади бухнули бензобаки.

«А вот это правильно командир, шум и дым отвлечёт винтокрылых стервятников»!

Впереди показалась эстакада и дорога, идущая параллельно внизу. Майор велел водителю поворачивать направо. Сверху, сквозь рёв дизеля, доносился звук — лопотал лопастями вертолёт. Высоко. Может он их пока не заметил, но надо было сворачивать на медленно растущую эстакаду и тогда их наверняка увидят. Но ничего другого не оставалось.

Прошло больше часа, как они оставили позицию. Суганами понимал, что скорей всего ситуация давно изменилась и глупо бы было пытаться поймать её за хвост, но майор привык исполнять приказы. Каково же было его удивление, когда он сходу обнаружил противника.

— Цель! Семьсот, восемьсот метров, — примерно оценил он расстояние. Бинокль приблизил — посреди дороги вальяжно развалилась туша «Абрамса». Чуть дальше возвышались ещё груды камуфлированного металла, и определить их количество сразу и не удавалось.

Майор даже разглядел сорванный противокумулятивный экран, оголённые катки и заманчиво подставленный слабый борт ближайшей машины. Но дистанция была слишком велика. И время — его уже не было: в казённике торчал фугасный снаряд, а башня американского «бегемота», начала медленное движение поворота — их тоже заметили.

Удары крупнокалиберных пуль оказались совершенно неожиданными. Голова наводчика, глядящего в смотровую щель, лопнула страшными кровавыми брызгами. Двенадцатимиллиметровые пули прошили 25-мм лоб корпуса, мгновенно убив водителя. Заглох двигатель и самоходка, прокатившись едва метр, встала. Пули чавкая и звеня, колотили по лобовой броне рубки, но 51- мм брони и дополнительные 16-мм, удерживали убийственный скорострельный напор.

Отвалив в сторону мёртвое тело, майор, бешено вращал ручку горизонтальной наводки — успеть влепить и главное не промахнуться в вытянутый затылок башни «Абрамса».

Выстрел! Откат больно ударил в плечо. Заряжающий тащит бронебойный. Но «американец» уже развернул свою надкорпусную нашлёпку, выставив чёрный зрачок ствола, пыхнул, обелился дымом. Не успеть.

* * *

Удар фугасного молотка по шестидесятитонной наковальне «Абрамса» оказался очень заметным для сидящих в башне. Её откляченная башенная корма, куда попал снаряд, послужила своего рода рычагом, двинувшим весь погон, основательно встряхнув потроха внутри брони. Что-то в металлических узлах вращения башни хрустнуло, к гудению привода добавился скрежещущий звук, но ствол продолжал исправно двигаться на цель.

— Что за вонь! Бог ты мой, Шон, да ты весь вспотел, — проскочило в динамиках внутренних переговоров. Окулярный отвод прицела наводчика рисовал в перекрестье цель с замершими циферками показаний лазерного дальномера. Световой сигнал моргал — орудие готово. Выстрел! Носы экипажа задёргались, раздражённые пороховыми газами — эжектор не справлялся с их отводом. И снова голос:

— Да что же так воняет!