Последний дракон в Паутине

Я заперлась в комнате и начала колдовать. Поставила на стол маленькую бутылочку с чернилами, добавила туда смесь порошков из трех волшебных кристаллов, размешала. Затем уколола палец и отсчитала пять рубиновых капель, вместе с каждой произнося слова, которые должны были скрыть присутствие необычной жидкости в чернилах. Потом стала накладывать новые чары.

Ты идешь в тумане,Прячешь злые слезы,Мертвым истуканамЗадаешь вопросы.

Где же я пропала?И всплеснешь руками,А ответом станетЧерный скорбный камень.Ты ворвешься смерчем

На мою могилу,Тень моя прошепчет:Ты виновен, милый.

Я шептала слова заговора, помешивая серебряной ложкой мои новые чернила, а из сердца с каждым словом изливалась тоска, безысходность, чувство вины за смерть каждого отражения, такого сильного и полного жизни, такого бесконечно любимого. Небо за окном становилось багровым, наливаясь черно-кровавыми грозовыми тучами. Раф оказался прав: зрелище то еще, но оно вполне совпадало с моим настроением, так что я свернула законченное заклинание, затерла следы и села писать.

«18-й день Темной луны

Даррену Найтли.

Здравствуй, Дар. До сих пор не могу забыть твои завораживающие кошачьи глаза, да и раны от когтей дают о себе знать свежими шрамами. Я пришла в этот мир за тобой, будь готов к новой встрече, ведь этот день, вероятно, станет последним в твоей жизни. Не угрожаю, всего лишь с печалью констатирую факт. Каждая новая атака наших людей при моем участии лишит тебя и царевича Сержея власти над источниками, если мы с тобой не найдем другого выхода. А пока мы оба готовим друг другу теплую встречу, я буду писать тебе письма и расскажу, почему ты должен уйти навсегда. Если тебе дорог этот мир – ты меня поймешь.

Твоя до конца всего сущего

Аррлея».

Я запечатала письмо, положила на него ладони и сосредоточилась на всех действующих источниках Лонгворда, а также настроилась на ауру Даррена. Через несколько мгновений письмо исчезло, чтобы найти советника там, где он находился в этот момент. Что ж, буду сводить его с ума, прости, любимый.

Мы продолжали разведку у источников, охраняя отвоеванные нами места от нападений людей царевича Сержея, которые участились после того, как было захвачено еще одно волшебное озеро. Теперь основной целью наших противников было уничтожить меня и не дать мне попасть к источнику. Бедные, как же хорошо им жилось без меня: для проведения ритуала связи с источником требовалось время, которое не всегда было, вот почему источники редко меняли хозяев и в течение последних долгих месяцев войны положение сторон было примерно равным. Мне же было достаточно всего лишь нырнуть в волшебные воды очередного озера, чтобы прервать его связь со старым хозяином, привязать к себе, после чего нагло выпроводить всех чужаков подальше. Это, кстати, бесило их больше всего! Даже ритуал привязки не давал местным магам такой власти над силой, им приходилось вытеснять друг друга от источника с помощью оружия, вынуждая противника отступать за подкреплением.

Я продолжала раз в несколько дней писать Даррену письма волшебными чернилами. Я представляла себе, как он проверял письмо на магию и яды, на скрытые проклятия или какие-то другие враждебные влияния, но ничего не находил. Просто потому, что там было только правдивое изложение фактов да отблески моих эмоций, которые советник, как искусный маг, не мог не почувствовать. Боль, тоска, безысходность, чувство вины, желание, безумная любовь, грусть. А благодаря чудесным чернилам эти чувства с каждой прочитанной строчкой все глубже проникали в его душу, становясь его собственными ощущениями.

Я рассказала ему все. Про драконов и Паутину миров, про угрозу уничтожения всего сущего Хаосом, который пока не добрался до Лонгворда – я не видела ни одного темного пятна на ткани мирового эфира. Написала про возмущения в магическом эфире, которые вызывает его присутствие, а еще про то, что само существование Даррена Найтли – просто ошибка, возникшая благодаря какому-то неведомому волшебству.