Последний гамбит

– Прости, – дрожащим голосом произнесла она. – Ты сказала, что Тоби отождествлял себя с этим стихотворением… им можно было бы описать и меня. Я даже не знала, что он любит поэзию. – Она встала и повернулась на триста шестьдесят градусов, оглядывая крыло. – Что еще?

– Название стихотворения привело нас к пособию по юриспруденции на полке Тоби, – продолжила я, воздух потяжелел от воспоминаний. – В разделе, посвященном доктрине «Плод ядовитого дерева», мы нашли закодированное сообщение, которое Тоби оставил перед тем, как убежать, – еще одно стихотворение, которое он написал сам.

– О чем оно было, – настойчиво спросила Иви, – стихотворение Тоби?

Я часто мысленно проговаривала его и запомнила наизусть.

– Тайны, вранье, вам – презренье мое. Ядовито то древо – ты сам посуди. С. и З., и меня уже не спасти. Те улики, что выкрал, таятся во тьме. Но свет все откроет, что пишу на…

Я замолчала на том моменте, где обрывается стихотворение. Я ожидала, что Иви закончит строку, произнесет то слово, которое, как мы с Джеймсоном поняли, стояло в конце. Стене.

Но она молчала.

– Что он имеет в виду под уликами, которые он выкрал? – голос Иви разнесся по пустому крылу Тоби. – Уликами чего?

– Думаю, усыновления, – ответила я. – Он вел на стенах дневник невидимыми чернилами. Здесь все еще осталось несколько ультрафиолетовых ламп с тех пор, как мы их читали. Я включу их и выключу свет.

Иви протянула руку, чтобы остановить меня.

– Могу я остаться одна?

Я не ожидала этого, и моей первой реакцией было сказать «нет».

– Я знаю, что у тебя есть такое же право находиться здесь, Эйвери, или даже больше прав. Это ведь твой дом, верно? Но я просто… – Иви покачала головой и опустила взгляд. – Я не похожа на свою маму. – Она потеребила кончики волос. – В детстве она сама коротко стригла мне волосы – под уродливый неровный горшок. Она объясняла это тем, что просто не хотела с ними возиться, но, когда я стала старше, сама начала ухаживать за своими волосами и отрастила их, она проговорилась, что отрезала их потому, что ни у кого в нашей семье не было таких волос, как у меня. – Иви глубоко вздохнула. – Ни у кого не было таких глаз. Или хоть одной такой же, как у меня, черты. Никто не думал, как я, не любил то, что нравилось мне, не чувствовал то же самое. – Она сглотнула. – Я съехала от них, как только мне исполнилось восемнадцать. Вероятно, они бы выставили меня за дверь, если бы я не сделала этого. Спустя несколько месяцев я убедила себя, что, возможно, у меня есть другая семья. Я сделала тест ДНК – из тех, которые присылают по почте. Но… никаких совпадений с кем-либо.

Даже дальний родственник Хоторнов не передал бы свою ДНК в одну из этих баз данных.

– Тоби нашел тебя, – мягко напомнила я Иви.

Она кивнула.

– На самом деле он тоже не сильно похож на меня. И непросто сблизиться. Но это стихотворение…

Я не стала заставлять ее еще что-либо объяснять.

– Я поняла, – сказала я. – Все нормально.

Выходя за дверь, я подумала о своей маме и о том, как мы были похожи. Она дала мне стойкость. Улыбку. Цвет волос. Склонность охранять свое сердце, но и способность, если я открою его, любить яростно, глубоко, честно.

Бесстрашно.

Глава 28

Я нашла Джеймсона на скалодроме. Он был наверху, где углы становились опасными, его тело, казалось, держалось на стене только усилием его воли.

– Твой дед оставил для меня игру, – негромко сказала я, но он услышал меня.

Не колеблясь ни секунды, Джеймсон спрыгнул со стены. Он был слишком высоко. Воображение нарисовало мне, что он неправильно приземлится. Я прямо услышала, как ломаются кости. Но, как и в первую нашу встречу, он аккуратно присел в конце прыжка.

Он встал, и стало очевидно, что с ним все в порядке.

– Я ненавижу, когда ты так делаешь, – напомнила я.

Джеймсон ухмыльнулся.

– Возможно, в детстве я был лишен материнского внимания, если только не истекал кровью.

– Скай замечала, когда ты истекал кровью?

Джеймсон слегка вздрогнул.

– Иногда. – Всего на долю секунды он заколебался, затем шагнул вперед. – Прости за прошлую ночь, Наследница. Ты даже не сказала Таити.

– Ты не обязан извиняться, – сказала я. – Просто спроси меня об игре, придуманной твоим дедом, которую должны были отдать мне, если я когда-нибудь встречусь с Иви.

– Он знал о ней? – Джеймсон пытался осмыслить мои слова. – Сюжет усложняется. Как далеко ты продвинулась в игре?

– Разгадала первую подсказку, – призналась я. – Теперь я ищу шахматы.

– В игровой комнате шесть наборов, – машинально ответил Джеймсон. – Именно столько нужно, чтобы сыграть в хоторновские шахматы.

Хоторновские шахматы. Почему я не удивлена?

– Я нашла все шесть. Не знаешь, есть ли где-то седьмой?