Последний герой - 2 (СИ)

(Арагорн ничего не отвечают. И они с Портофелией идут дальше искать чего-нибудь съестное, ничего не находят и возвращаются в лагерь)

(Хоббитянка и урукхайка идут по побережью в другую сторону от пещеры-дневника. В лагере Галадриэль продолжает плести что-то из травинок. Эовин бухается на раскладушку. Гиллорн бездельничает. А потом идет в пещеру-дневник. Садится там на пол и начинает разговаривать с самим собой) ГИЛЛОРН: та-ак… роханка-то оказалась крепкой. Что же делать? Нельзя же позволить ей выиграть пари – не то меня убьет эта жуткая урук-хайка… думай, сладкий, думай, как роханку соблазнить… Роханка ведь готова, надо только ее того… в постель уложить. А она не укладывается… думай, сладенький… ведь если она выиграет, ты, мой милый, умрешь. А если проиграет – то еще неизвестно, умрешь или нет. В конце концов, мир большой, и не везде ведь Элри меня сможет достать… Что же делать, что же делать… о! у меня же есть отличные кхандские духи с феромонами и приворотным зельем!! Я дурак, надо было сразу их использовать, еще когда тут был красивый эльфийский король! Конечно, жалко на какую-то роханскую дуру тратить такие духи, но тут уже вопрос жизни и смерти! Так что я ими воспользуюсь. Ну все, роханочка, ты попала!

(Гиллорн встает и возвращается в лагерь. Там долго впотьмах роется в своей сумке, пока наконец не находит пузырек духов, коими себя и опрыскивает. После чего укладывается спать на песочек рядом с раскладушкой Эовин)

Конец семнадцатого дня.

День восемнадцатый

Племя Кентавров

(глубокая ночь. Лагерь спит. Но вот в темноте, в неверном свете звезд, изредка пробивающемся из-за туч, видна какая-то тень, шарящаяся по лагерю. Тень что-то бормочет под нос)

ТЕНЬ (голосом Леголаса): эх, почему сегодня не полнолуние? А так даже мои эльфийские глаза ни хрена не видят…

(Леголас шарится на кухне, что-то ищет, но, видимо, безуспешно. Однако поисками очень увлечен и не замечает, что неподалеку в неверном блеске звезд мелькает еще одна тень. Правда, эта тень шарится молча)

ЛЕГОЛАС (что-то поднимая с земли): ну, хоть бы немножечко оставили, паразиты… (ковыряется в этом предмете пальцем, потом, судя по звукам, этот палец облизывает. Затем снова шарит по песку, находит еще один предмет и таким же манером облизывает и его)

ЛЕГОЛАС: фу. Воняет… хотя вкусно. (облизывает палец еще раз)

ЛЕГОЛАС: вот елы-палы. Кто бы мог подумать, что я буду это жрать? Но ведь как жрать хочется!

(Снова начинает копаться, на этот раз в куче мусора. И вдруг сталкивается с кем-то)

ЛЕГОЛАС: А-а-а!!!!

ГОЛОС: Тише, придурошный синда!

ЛЕГОЛАС: Турка! А что это ты в мусоре ковыряешься?

КЕЛЕГОРМ: ты на себя посмотри!

ЛЕГОЛАС: ну и что! Сам тут распинался: «сыны Фэанаро не делают того», «сыны Фэанаро не делают сего», а в мусоре как последний бомж роешься.

КЕЛЕГОРМ: молчал бы уже, принц позорный.

ЛЕГОЛАС: Турка, знал бы Маэдрос, чем ты занимаешься, он бы тебя убил.

КЕЛЕГОРМ: это не твое дело, мерзкий синда!

ГОЛОС: тихо, что вы шумите?

КЕЛЕГОРМ: а тебя не спрашивают, лориэнец.

ХАЛДИР (выходит из-за кучи мусора, в одной руке у него ножик, а другую он почему-то прячет за спину): фу, как некультурно. Не шумите, а то остальные проснутся и увидят, что вы в мусоре копаетесь.

ЛЕГОЛАС: та-та!!! А ты, небось, тоже хочешь?

ХАЛДИР (грустно): мне стыдно… вы голодные, а я над вами издеваюсь. Вот…

(вынимает руку из-за спины и показывает банку с кошачьим кормом)

ЛЕГОЛАС: ну ты даешь!

КЕЛЕГОРМ: да, ты сильно упал в моих глазах, лориэнец. Хотя не так низко, как пал я сам.

ХАЛДИР: у меня есть еще две банки… хотите?

ЛЕГОЛАС: ты еще спрашиваешь? В любое другое время я не стал бы это даже нюхать, но что поделаешь… я, конечно, принц, но лучше быть живым принцем, съевшим кошачью еду, чем мертвым принцем, который не ел этой еды. Клянусь, что я никому, Хэл, не скажу, что ты ел кошачью еду, ты тоже клянись, хорошо? А то если узнают…

ХАЛДИР: Конечно, Леги, я поклянусь, что никому не скажу, что мы ели это.

КЕЛЕГОРМ: сын Фэанаро никогда не опустится до этого… но если никто, кроме нас, об этом знать не будет… то и я поклянусь, что никому ничего никогда не скажу о том, что мы ели кошачий корм…

ЛЕГОЛАС: и облизывали банки с мусорки…

КЕЛЕГОРМ: я не облизывал!

ЛЕГОЛАС: ага-ага! Расскажи еще что-нибудь!

ХАЛДИР: прекрати. Давайте поклянемся! Я, Халдир, клянусь своей честью, что никогда никому ни при каких обстоятельствах не скажу, что Леголас, Келегорм и я ели кошачий корм, и что Леголас и Келегорм облизывали банки из-под кошачьего корма и копались в мусоре.

КЕЛЕГОРМ: я не облизывал банки!

ЛЕГОЛАС: но ведь в мусорке-то копался!

КЕЛЕГОРМ: р-р-р… ты, между прочим, тоже.

ЛЕГОЛАС: ладно, спокуха. Я, Леголас, клянусь своей честью, что никогда, никому ни при каких обстоятельствах не скажу, что Халдир, Келегорм и я ели кошачий корм, и что я и Келегорм облизывали банки из-под кошачьего корма и копались в мусоре. Все, теперь пусть Турка клянется, и слово в слово, потому что если он не поклянется, то я тоже свою клятву держать не буду.