Последний год

— Это естественно, ваше величество! — радостно воскликнул Протопопов. — Когда мне о каком-нибудь деятеле говорят, что у него нет врагов, я смотрю на такого подозрительно. Ведь что это может означать? Что деятель этот не совершил для России и двора ничего ни хорошего, ни плохого. Он, извините меня, как сухая трава: ни коню корм, ни человеку подстилка.

Императрица рассмеялась. Протопопов нравился ей все больше.

— Но я уверен, — оживленно продолжал он, — что среди моих врагов не может быть ни одного, кто был бы истинно предан России и русской монархии.

Царица вспомнила, что первым среди врагов этого человека Вырубова назвала Сазонова. Ну конечно же, он не мог не быть врагом этого искреннего человека, потому что Сазонов холоден ко двору.

— Вас обвиняют, что вы совершили ошибочный поступок в Стокгольме, — неожиданно с сочувствием сказала она.

— Если и были допущены мною ошибки… — неторопливо начал он… — то только ПО причине моей бескрайней любви и верности отчизне и вам.

— Как это так? — приподняла узенькие брови царица.

— Очень просто, ваше величество, позволите ли вы мне говорить откровенно?

— Я прошу вас об этом.

— Кровавая рана, нанесенная войной России, — это моя рана. Мое сердце обливается кровью, днем и ночью я думаю, все ли делается, чтобы русская кровь перестала литься рекой, все ли делается, чтобы наступило достойное искупление этой крови? Я и раньше не любил Сазонова и не верил ему, а побывав в Англии, я в этом своем чувстве особенно укрепился. Я увидел, что в Англии просто не понимают и даже не осведомлены о том, что мы уже отдали этой войне. Сазонов, вместо того чтобы не уставая напоминать им о нашем великом и страшном вкладе в войну, бесплодно плел дипломатические кружева по поводу Дарданелл или будущего Польши. А у меня сердце болит о будущем России, и только об этом, ваше величество. — Протопопов так разошелся, что, забыв о неуместности жестикуляции в такой беседе, то и дело решительно взмахивал рукой.

— Клянусь вам здоровьем и счастьем всей моей семьи, своей любовью к России и трону, что я ни словом, ни даже жестом ничего не сделал против России, я просто не мог этого сделать, не мог, — взволнованным шепотом произнес он.

— Меня особенно радует, что у вас есть взаимопонимание с Григорием Ефимовичем, — сказала царица.

— Как со всеми истинно русскими!

— На него клевещут, — тихо сказала царица.

— Ваше величество! Я сделаю все! Так я понимаю свою обязанность министра внутренних дел. Я только умоляю вас — не оставьте меня без вашей августейшей поддержки и совета. Разрешите мне при ощущении жажды прикасаться к источнику вашего государственного ума.

— Ради бога, Александр Дмитриевич, ради бога, — растроганно сказала царица…

В эту минуту Протопопов был уверен, что ни черт, ни дьявол ему не страшен.

Возвращаясь из Царского Села, он заехал в Казанский собор и там один, в пустом храме, сотворил благодарную молитву богу…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Над Петроградом замер теплый и тихий июльский полдень. Даже серая гранитная Нева, словно потеплев, расправила свои вечные морщины и стеклянно отражала стоящие на набережной дворцы и особняки. Бьюкенен всегда просил шофера ехать по набережной медленней. Вот и сейчас он любовался невской панорамой, словно врезанной в блекло-голубое небо. Распластанная на том берегу громада Петропавловской крепости с ее бастионами, башнями, шпилями, а чуть правей и дальше всплывают голубые купола мечети. А на этом берегу — парад дворцов. Зимний с его легкими линиями, будто нарисованный летучей кистью в две краски, — главная резиденция царя, ныне почти им забытая, а еще совсем недавно Бьюкенен бывал здесь на пышных приемах… За окном автомобиля как кружевная лента — ограда Летнего сада, за которой в зеленой тени беломраморные боги… А потом дворец за дворцом, и на каждый гляди — не наглядишься. Вдруг Бьюкенен впервые подумал, что его посольству отведен самый невзрачный…

На душе у английского посла тягостно и тревожно, все идет не так, как хотелось, как ждалось. У него такое ощущение, будто и он и его посольство работают впустую, а в это время в Петрограде происходят одно за другим события, враждебные Англии. И все выше поднимают голову пронемецкие силы, и все это совсем не случайно и тесно взаимосвязано. А люди государственной власти, кроме разве одного Сазонова, не видят или не хотят этого видеть. Даже царь, который всегда ему верил, на последней аудиенции сказал ему, что чрезвычайно нежелательно искусственно создавать атмосферу недоверия.

Сейчас Бьюкенен возвращался с островов, где он должен был встретиться с великим князем Николаем Михайловичем. Князь позвонил ему в воскресенье и сообщил, что в среду яхт-клуб устраивает на островах смотр яхт и что он будет рад показать ему свою яхту, построенную в Швеции.