Последний Катон

— Сколько времени вы тут пробудете? — прямо спросил он, когда мы подошли ближе.

— Немного, — ответил Кремень так же неприветливо.

— Что привело вас в аббатство Святого Константина Аканццо? — Судя по его интонации, это был допрос третьей степени. Его лицо мы как следует рассмотреть не могли, потому что голову ему прикрывал широкий капюшон.

— Интерес к флоре и фауне, — недовольно ответил капитан.

— Природа, отче, природа и покой, — поспешно добавил профессор примирительным тоном.

Аббат взялся за лопату обеими руками и с размаху снова всадил ее в землю, поворачиваясь к нам спиной.

— Идите в дом. Вас ждут.

Мы были смущены и озадачены этой краткой беседой и пошли назад по дорожке через огород, а затем направились по указанной нам дороге. Тропинка бежала по тенистой части леса и сужалась просто до ниточки.

— Каспар, что это за деревья — такие высокие?

— Здесь всего понемножку, — пояснил Кремень, не поднимая голову, чтобы на них взглянуть, словно он уже все осмотрел: — Дубы, ясени, вязы, серебристые тополя… Но эти виды не такие уж высокие. Возможно, химический состав почвы здесь очень богат, а может, монахи из аббатства Святого Константина на протяжении веков проводили какую-то селекцию семян.

— Потрясающе! — воскликнула я, поднимая глаза к густому зеленому растительному куполу, затенявшему дорогу.

Молча пройдя порядочный отрезок пути, Фараг спросил:

— Монахи вроде говорили, что нужно где-то свернуть направо?

— Наверное, осталось уже чуть-чуть, — ответила я.

Но оставалось немало, потому что минуты шли, а развилки все не было.

— Кажется, мы идем не туда, — сказал Кремень, глядя на часы.

— Я уже об этом давно говорю.

— Пойдем дальше, — возразила я, вспоминая, что вышли мы на тропинку правильно.

Однако больше чем полчаса спустя мне пришлось признать свою ошибку. Казалось, мы углубляемся в самую чащу леса. Тропинка еле виднелась, и, помимо того, что листва стала гуще, отсутствие солнечного света, который не пропускали сомкнувшиеся сверху кроны деревьев, не позволяло нам понять, в каком направлении мы движемся. К счастью, воздух был чист и свеж, и идти было не в тягость.

— Возвращаемся, — приказал Глаузер-Рёйст с сердитым лицом.

Ни я, ни Фараг с ним спорить не стали, потому что было очевидно, что, даже если мы будем идти целый день, этим путем мы никуда не выйдем. Странно только было, что, пройдя около километра в обратном направлении, мы вышли на перекресток тропинок.

— Что за вздор, — вспылил Кремень. — Раньше мы тут не проходили.

— Хочешь услышать мое мнение? — усмехнувшись, спросил Фараг. — Думаю, мы начали путь по второму уступу. Они, наверное, спрятали эти тропки, а теперь открыли, чтобы мы их нашли. Какая-то из них ведет к правильному месту.

Это немного успокоило капитана.

— В таком случае, — сказал он, — будем вести себя так, как полагается в таких обстоятельствах.

— Куда пойдем? Направо или налево?

— А если это не испытание? — возразила я, поджав губы. — А если мы просто заблудились, и в бреду нам мерещатся видения?

Вместо ответа я получила равнодушное молчание. Оба они начали присматриваться, рыскать и носками ботинок переворачивать камешки. Они были похожи на двух индейских разведчиков или, еще хуже, на двух охотничьих псов, которые ищут упавшую в листву дичь.

— Вот, нашел! — закричал вдруг Фараг.

На стволе дерева, растущего рядом с тропинкой, идущей влево, виднелась маленькая христограмма Константина величиной не больше ногтя.

— Ну, что я говорил! — с довольным видом продолжал он. — Нам сюда!

Это «сюда», однако, оказалось длиннющей дорожкой, которая уже ближе к полудню привела нас к кустарнику почти трехметровой высоты, вставшему у нас на пути. Мы остановились перед ним с тем же выражением удивления на лице, какое появилось бы у туарега, нашедшего небоскреб посреди пустыни.

— По-моему, мы пришли, — пробормотал профессор.

— И что теперь?

— Наверное, идти вдоль него. Может быть, где-то есть просвет. Возможно, с другой стороны нас что-то ожидает.

Мы прошли вдоль стены кустов минут двадцать, пока наконец ее идеальная линия не нарушилась. Ворота шириной около двух метров, казалось, приглашали нас войти, а прикованная к земле железная христограмма не оставляла сомнений относительно дальнейших действий.

— Круг завистников, — прошептала я, немного труся, и поднесла левую ладонь к руке, на которой еще не зажил шрам с первым крестом.

— Вперед, Басилея, а то еще скажут, что мы — трусы! — восторженно провозгласил Фараг, входя в просвет.

Перед нами вздымалась вторая линия кустарников, и ее конца не было видно ни в одну, ни в другую сторону, так что кусты с обеих сторон образовывали бесконечный коридор.

— Господа предпочитают пойти направо или налево? — с таким же энтузиазмом вопросил Фараг.

— В какую сторону идет Данте, попав на второй уступ? — спросила я.

Капитан быстро достал из рюкзака свой потрепанный экземпляр «Божественной комедии» и начал его листать.